Я бродил, как пес, потерявший нюх,
Доверяясь лишь памяти на ландшафт,
Облака, как сны, разлетались в пух,
Оседая на терриконы шахт.
Заяаны-тэнгрии мной вели,
Будто был я им чистых кровей монгол.
Проверяя на твердость кору земли,
Я не знал, для чего и куда я шел.
Монастырский чай да цветочный мед
Остаются во снах и на языке,
Как меня он крепко к груди прижмет
И отпустит в опасный путь налегке…
Заяаны, тэнгрии, неспроста –
Со среды на четверг эти сны сбылись.
Перед вами-то совесть моя чиста,
А вот он как глянет – хоть провались.
И хотел сказать, как с цепи сорвать,
Только дрогнул мой слабенький голосок.
Мне бы вечно из памяти добывать
Муравьиный спирт да березовый сок.
Заяаны, тэнгрии, кто он вам -
Кровный брат, супостат, или щит с копьем?
За жестокость, присущую божествам,
Вас не развенчал я в мирке своем,
Вас не разлюбил я, когда лежал
Без надежды выбраться, в мокром рву,
Вас не позабыл я, когда бежал
От толпы мертвецов, будто наяву.
Так держите меня во сто двадцать рук,
Не спускайте с меня неусыпных глаз -
Ведь такое случается только вдруг,
Ведь такое случается только раз.
07.15