Если б все было так просто - иди, люби - мы бы с тобой стали первыми на Оби, и не врастали нервами в ткань обид (каждый копивший бывает убит их ратью). Жрет же нас, всхлипывая, урча, давясь, то, что для всех остальных означает связь, то, что помянут только перекрестясь, не на ночь глядя и точно не шутки ради.
Ставь непокорную точку (как голос "за", словно четвертого покерного туза) там, где упало небо в твои глаза - в этих зрачках я увижу все ту же ересь. Жнет же нас, как колосья в высокий сноп, славный мой, не ложатся в двуспальный гроб (там поцелуют однажды - и только в лоб), что же на нас времена так взъелись...
Тяжкое сердце - ненужный, да свой багаж (это змеею мне Михель шипит: "отдашшшь?"), каждый бывавший в нем ляжет под карандаш, как под ланцет хирурга - и двинет к моргу. Жжет же нас это вместе, тем паче - врозь, перед ожогом успев отогреть насквозь, это опасно, тебе повторяю, брось, - не отрываешься, то ли сродни восторгу.
Ждет же нас, правда, что-нибудь впереди? Господи, погляди, что в моей груди, мне уже страшно самой ее бередить - взглядом ли, словом (поди, еще напророчишь). Жмет же нас жизнь, как не свой, неподъемный вес - мы, увидав отраженье в грязи (небес), будем друг с другом счастливы. Или без. Ныне и присно, хочешь?
11 апреля 2017