вначале вера была слепою: я шел на ощупь, не чуя рук. я сам скептически был настроен, внимал тому, что кричат вокруг. я богохульствовал неуместно и слово всячески я марал, я жил, питая собою бездну, что сам воздвиг и короновал. я полз на запах щенком-младенцем к цветам твоей неземной души. хотел сорвать их, куда-то деться, блюсти тот план, что себе внушил.
и я подумал, что тут останусь, едва на видимом берегу, дождусь тебя, утоливши слабость тебя увидеть, и убегу.
но неожиданно на пороге иль пред мостом через пропасть нас я осознал, что рискую многим, увидев правду всю без прикрас. и ты смотрела глазами бога, когда я все же тебя нашел. прося остаться еще немного - и я остался, ведь был сражен. я кинул в ноги тебе религий святые письма, что знал я сам. я строил храмы, писал я книги и оды праведным небесам. и сотворивши себе кумира, вполне реального, наяву, тебя воздвиг на вершину мира, чтоб каждый спящий рассеял мглу в душе своей, очерствевшей страшно от холодов и ненужных дел. а остальное уже неважно - ведь смысл жизни я разглядел.
но вот придут холода в июле иль теплый май заметут снега - мы будем вместе, но мы не будем единым целым наверняка. и я тогда самовольно сгину, тебе иконки сложив в карман. мне снова крикнут толпою в спину - что мгла кругом и кругом обман. но я пусть знаю, побег, как гонка, здесь невозможен - я так решил. тебя навечно храню на полках осиротевшей своей души.
вначале вера была слепою: сказать точнее, то слеп был я.
и пусть юродив, но жив любовью - и так бесценна любовь моя.
и пусть не каждый встречал с порога
и я по жёлтой ступал листве
я брёл один, но я шёл от бога
а это значит - я шёл к себе