Томирис наполнила винный мех человеческой
кровью и затем приказала отыскать среди павших
персов тело Кира. Затем, издеваясь над покойником,
она стала приговаривать так: "Ты хотел крови -
напейся же ее досыта".
Геродот. История.
Обнажив хорошо отточенный острый кинжал, он
ударил им Мурада прямо в грудь.
Итальянский автор XV века о подвиге
Милоша Обилича (освободительная война
сербов от турецкого владычества).
Рек - и Дриопа убил он, ударив пикою в выю;
Тот, зашатавшись, у ног его пал;
но его он оставил;
Демуха ж Филеторида, огромного, сильного мужа,
Дротом в колено вонзив,
удержал устремленного; после
Медноогромным мечом поразил и исторг его душу.
Вслед на Биаса детей, Лаогона и Дардана вместе
К битве скакавших, напал он
и вместе их сбил с колесницы,
Первого пикой пронзив, а другого мечом поразивши.
Гомер. Илиада. Песнь XX.
Битва богов.
(Пер. Н.Гнедича).
Битва достигла кульминации. Обе армии
втянулись в ближний бой по всему
трехкилометровому фронту. Воздух наполняли крики
ярости и боли, звон мечей, ржание лошадей. Тех,
кто падал, тут же затаптывали - оставшимся на
ногах было не до спасения раненых. Полмиллиона
мужчин по одну сторону Каталаунских полей
пыталось убить полмиллиона себе подобных по
другую сторону, и каждую минуту последний вздох
срывался с губ сотен воинов. Никогда еще солнце
не было свидетелем гибели такого количества
людей, как в тот трагический день.
Томас Костейн. Гунны (Атилла).
Вам не видать таких сражений!..
Носились знамена, как тени,
В дыму огонь блестел,
Звучал булат, картечь визжала,
Рука бойцов колоть устала,
И ядрам пролетать мешала
Гора кровавых тел.
Изведал враг в тот день немало,
Что значит русский бой удалый,
Наш рукопашный бой!..
Земля тряслась - как наши груди;
Смешались в кучу кони, люди,
И залпы тысячи орудий
Слились в протяжный вой...
М.Лермонтов. Бородино.
Ночью у Лобного места сколотили помост,
обширный и прочный с тремя колодами посередине.
В каждую воткнута сверкающая секира... Князь шел
вместе с миловидным сыном - семнадцатилетним
юношей, держась за руки... Не исключено, что сын
пожелал опередить в смерти отца и раньше успел
склонить голову под секиру... В костюме палача -
красной рубахе и мешке с прорезями для глаз -
Малюта распоряжался на помосте. Он грубо
оттолкнул юношу и заставил замолчать ударом
кулака истерзанного пытками отца...
Мощным ударом секиры Малюта хлестнул по шее
мужа достойного и ни в чем не повинного. Голова
упала на помост, и юноша хотел ее поднять и
прижать к губам...
Когда юноша протянул руку, чтобы взять
отсеченную голову отца, Малюта и его помощник
схватили худенькое гибкое тело. Распяли его на
иссеченной нечистой плахе, и сын последовал за
отцом.Родственники Шуйских, двое Ховриных,
потомки греческого князя, взошли на помост
сами. Стянутые назад веревками локти сковали
движения. Они медленно встали на колени, неловко
подставляя шеи под острие запачканным черным
секир. Малюта занес свою и свистящим ударом
отделил голову старшего. Кровь крутой струей
ударила вбок...
Помощник Малюты действовал менее ловко, и
его жертва еще жила. Малюта подскочил к залитой
свежей кровью плахе и дорубил младшего Ховрина.
Почудилось, что усатое лицо с нависшими на лоб
слипшимися кольцами волос растянулось в улыбке.
Трупы казненных помощник сбросил вниз. Князь
Дмитрий Шевырев и князь Иван Сухой-Кашин заняли
освободившиеся места. И они покорно уронили
головы, упершись коленями в помост. Сверкнули
секиры и померкли... Когда смерть принимали еще
два злодея, приговоренных к плахе, площадь почти
опустела. Малюта велел поднять обезглавленные
трупы и выстроить их перед помостом, подперев
жердями, а сверху положить отрубленные головы.
Не всякому телу досталось собственное лицо.
Перепутанные головы мертво и тупо взирали перед
собой.
Ю.Щеглов. Вельможный кат.
Себя спросил: откуда же садисты,
Жестокость, злоба, ненависть и страх?
И отчего же человек неистов,
Зачем у всех убийство на устах?
Возьмем роман: кого-то убивают,
А кто-то сам по глупости погиб.
А нет смертей - романы не читают!
Но, господа, здесь явный перегиб!..
Откуда все пошло? С времен античных,
С легенд нелепых, взятых для примера,
С кровавых войн, убийств аполитичных,
Таких, как в "Илиаде" у Гомера?
А кто герои? - Жуткие убийцы,
В крови подонки, черт их задери!
Мы на картинах видим эти лица,
Но здесь они герои, не в крови!
В 1214 году (в Китае, - авт.) по приказу
Чингизхана было убито несколько сот тысяч
пленных, включая женщин и детей...
Как только враг, отклонив приказ (о сдаче),
выпускал хотя бы одну стрелу или камень (по
осаждающим войскам), в соответствии с
(существующей) государственной системой все
убивались без пощады во всех случаях...
Взяв город Сыгнак в Средней Азии, "заперев
ворота прощения и снисходительности, монголы
убили всех, мстя за одного человека" - убитого
горожанами посла. После взятия Мерва сын
Чингизхана Джучи "велел умертвить всех жителей
города... И перебили их всех. Приказал он
сосчитать убитых, и оказалось их до 700 000
убитых"...
У ворот Пекина лежала огромная куча
костей... Везде были видны следы страшного
опустошения; кости убитых составляли целые горы;
почва была рыхлой от человеческого жира; гниение
трупов вызывало болезни.
Китайская летопись XIII века.
Всевластие, диктат, закон, что дышло,
Чуть что не так - на плаху без затей.
И для острастки - чтоб чего не вышло -
Уничтожают собственных людей.
Мне скажут: в прошлом, дескать, это было!
Сейчас не то, и войн нещадных нет!
Но разве человечество забыло,
Как бьет по нам циничный фальконет?
Инструкции: смотрите телевизор -
Там вам покажут, как легко убить,
И как ведет работу экспертиза,
Как следствие у нас "являет прыть".
Грабители сейчас у нас в почете -
При галстуках, не чувствуя позор.
Но если с "несогласными" пойдете,
Дубиной по башке - весь разговор!
Молчи, не пикни, голосуй, как надо -
Опричнина Иванова жива!
А мы - не люди, - мы - немое стадо,
У нас давно протухла голова.
Живи, плебей, и радуйся, что дали
Тебе объедки с барского стола.
У нас у всех терпение из стали,
Не помним мы протестные слова...
Пьем водку, жрем какую-то отраву,
Погосты окружили города.
Подрастеряли предков своих славу,
Которую забыли навсегда.
Не шовинист я, даже не язычник,
Постыдно видеть, как в родной стране
За горстку серебра тупой опричник
Дубиной деда бъёт по голове.
В народе много всякого отребья.
Глядишь, простолюдину дали власть,
Одели в форму, превратили в вепря -
Он по команде "Фас!" глумится всласть.
Погрязли в роскоши прорвавшиеся к власти,
Считают: их синклит непобедим!
Уверены - минуют их напасти,
Не помня, чем закончил Древний Рим.
Гордимся: Homo - двигатель прогресса,
Сама судьба на трон нас возвела!
Все это, словно дымная завеса,
Скрывающая грязные дела!
Загадили природу, засорили,
Не воздух - вонь, а в реках - кислота.
И всю, считай, планету отравили...
На кой нам ляд такой прогресс тогда?
Ошибся Бог, что создал человека,
Сейчас жалеет - видимо, очнулся.
И вот теперь он до скончанья века
С презреньем к людям задом повернулся.
И все на откуп отдал своим слугам,
А те, презрев учение Христа,
Не тайно богатеют, не по слухам,
Под сенью православного креста.
Так кто же человек на самом деле?
Не часть природы, Homo - паразит!
Не зря на струпья на гниющем теле
На нас стервятник из герба глядит.
Напрасно клянчить милостей у Бога,
Напрасно лбом поклоны отбивать.
У нас у всех теперь одна дорога -
Всем обществом бесславно вымирать.
И что скулить, когда идем по трупам -
Не снег хрустит, а кости мертвецов,
Ушедших в грунт в бою-сраженье глупом
По прихоти правителей-отцов...