(Из сатирического романа в стихах «Коммунальные отношения»)
Глава первая
Подводники
От происков природы нет спасенья,
Коль к обороне не имеешь сил!
Об этом, в погреб, загрузив соленья,
Фома Ерёме часто говорил:
– Двойной запас зимовке обеспечим,
Тогда обоим леший нам не брат!
Не ведая, что климат переменчив
И в жаркий день, ударить может – град.
А то и дождь вдруг явится стеною,
Село накроет мокрой пеленой.
Тут почву потеряешь под собою,
Чердак спасёт от паводка родной.
Понятно дело – грядки все размыло.
«Под хвост коту» – весь урожай пошел.
Пропало в погребе, что прежде насолила
Семья, Фома где – главный хлебосол…
Да и соседям «повезло» подобно –
На огороды натащило ил.
И хоть «красна беда», что принародна,
Плох «подтопленец» – кто не голосил.
Но государство граждан не забыло
И потерпевшим в паводковы дни
Ущерб весь до копейки погасила,
Смогли отстроиться, как прежде, чтоб они!
Казалось – будут караваны груза
В село доставлены, заявку лишь подай:
И чернозём для огурца с арбузом,
Тёс и кирпич, дома чтоб подлатать.
Да не спешили люди поголовно
Вертать жилью привычный добрый вид.
В автосалоны потянулись, словно
Боялись прежде оформлять кредит.
А за наличные, из госказны, что дали,
Набрали транспорта на всякий вкус и вид.
И если прежде «пробок» не видали,
Теперь с утра поток машин стоит.
Прибавилось и в «пострадавших классе».
Кто не утоп, хлебнув лихой воды,
То угодил в аварию на трассе,
То от наезда почерпнул беды.
Лишь у Фомы с Ерёмой в сим вопросе –
Иное мнение, особый есть резон.
Друзья не стали тратить на «колёса»
От государства «денежек вагон».
На лицах кислую не вызывает мину,
Что брошен дом, отставлен огород.
Они себе купили субмарину.
И люк задраив, новый ждут потоп.
Глава вторая
ПропиСанкция
В соседях жить – не грех и поделиться
Щепоткой соли, спичками, куском….
Ерёма знает, что Фома примчится,
Едва проблемы постучатся в дом.
Сам он не скуп, но и не растеряха.
Волюнтаризма тоже не знаток.
А коли делится последнею рубахой,
То, знать, её он в трудный час сберёг.
И как-то так, за бытовым бездельем,
Ерёма наблюденье сделал вдруг:
– Уже давненько, даже за похмельем
К нему не ходит закадычный друг…
Зато к Фоме изрядной чередою
С утра до вечера толпиться стал народ.
Обличием не здешним и душою,
Каких – не кормит сельский огород.
Друг перемены объяснил такие:
– Приезжие, мол, чтобы не платить
За коммунальные услуги городские,
Его с пропиской просят пособить.
И не за так. Все платят понемногу
За штампик в паспорте рублём нетрудовым.
Да что Фома?! Всю сельскую округу,
Фальшивой той «прописки» кормит дым.
А перепись явленье подтвердила.
Их деревушка, как гласит учёт,
Почти весь город нынче поглотила,
Хотя никто реально не живет…
Тут рок стихии грозно разыгрался.
С домами скарб затоплен был рекой.
И лишь Фома опять не растерялся –
Спас «Книгу домовую» он с собой.
Прошла беда. Ущерб весь оценили.
Кто проживал в селе – всем помогли!
Всех, кто прописан был – не позабыли.
Вручили каждому немалые рубли.
Так что Фома стал олигархом тут же –
За всех жильцов фальшивых получил…
Что совесть? Без неё живет, не тужит.
И даже лимузин себе купил.
А тут опять к Ерёме постучался:
– Дай соли, друг. И хлеба бы куснул…
– Кто разорил? Смогло что приключиться?
На что Фома лишь жалобно вздохнул.
Попал он под статью того Закона,
Карает что и штрафом, и тюрьмой
Тех, кто прописывает типов незнакомых.
Так что к знакомым стал ходить с сумой.
Глава третья
У реки
Когда водица плещется у дома,
Грех – не уметь и плавать, и нырять.
И ленточка песчаная знакома,
До осени, где можно загорать!
Фома с Ерёмой это всё испили,
Как говорят: – «Из чаши через край!».
На берегу сухарь не раз делили
В атаках оводов и комариных стай.
Пусть детство минуло давно, бесповоротно,
Но всё же хочется опять на бережок,
Где сердце вдруг зайдётся отчего-то,
Едва рекой откроется лесок.
Вот только повод у обоих разный
Пойти туда, теченье, где несёт.
Фома свой досуг там проводит праздный,
Всё так же грея пузо о песок.
А то прихватит ёмкость и закуску,
Чтоб веселей на солнышко смотреть.
И чебаки не получают спуску,
Попали коль в уловистую сеть.
Его ж приятель (с детства закадычный),
Берёт с собой лопату и топор.
В свой выходной он занят, как обычно,
Уборкой берега, где поселился сор.
Фома насмешек часто не скрывает
Над тем, как друг за ним убрать готов
Бутылки с банками, что у реки бросает
В компании веселых пьяных ртов.
Не преминул позвать однажды друга,
Фома, туда, «поляну, где накрыл»!
Да только тот их выпившего круга
За счет себя расширить не спешил.
Ерёма ил вычерпывал лопатой,
Камыш залетный знатно «прополол»,
А там Фома и сам, вдруг, на попятый –
Допив остатки, плавать он пошел.
Зря говорят, что: – Море по колено!
Тому, кто «градус» собственный поднял,
И «Жигулевским» с неизменной пеной,
И тем, что на сивухе настоял.
Нырнул пловец и саженками резво
Поплыл туда, где бакен на реке.
Не рассчитав умом своим нетрезвым,
Что жизнь его висит на волоске.
Тем повезло, что рядом был Ерёма.
Он спас Фому от сети крепких пут.
С тех пор картина стала всем знакома –
Друзья к реке работать лишь идут!
Глава четвёртая
Утопающий
Всё что течёт и капает, и льётся,
Имеет меру точную всегда.
Когда вдруг применять её придется,
То есть шкала: «От капли до ведра!».
А тум уже каждый выбирает лично,
Что лучше для него в конкретный миг.
Хотя бывает и проблематично,
То оценить, чем рок порой настиг.
…Дождь начинался с мелкой-мелкой капли.
А там и припустил, как из ведра.
На радость, может быть, болотной цапле.
Всем остальным – не посулив добра.
День шел за днём, а дождь не унимался.
Уже цистерной мерить бы его,
Да и в неё поток не умещался,
Что вылился на мокрое село.
Стихия всякому по-разному даётся.
Фоме по нраву дома посидеть,
Где и читок всегда ему найдётся.
А то и литр! Как тут уж утерпеть!
В стекле оконном – от дождей дорожки,
А по двору ручей уже бурлит.
Тут бы собрать хоть узелки с одёжкой.
А он все с рюмкой за столом сидит.
Ерёма потревожил по-соседски:
– Спасай, Фома, хотя бы, кур своих!
Но тот бутылку поднял молодецки:
– Когда допью, подумаю про них!
Опять сосед заглядывает в избу:
– Твоя, Фома, корова уплыла!
Тому же повод – о бурёнке тризну
Начать поллитрой новой со стола!
Дождь всё крепчал, да и речушки вздулись.
Уже во двор на лодке правит друг:
– Скорей, Фома. Мы за тобой вернулись!
Спасательный лови скорее круг!
Но у Фомы особая метода.
Риск оценил в просвет он сквозь стакан.
Припомнил поговорку от народа:
– Коль выпил, по колено – океан!
Когда уж подмочило и закуску,
Опомнился: – Спасайте! Я тону!
И тут ему не ожидать бы спуску,
Когда топориком пошел с крыльца ко дну.
Ерёма выручил. Опять приплыл на лодке.
Пришлось за утопающим нырять…
…Жаль, что вот так – из-за пропойца глотки
Другим приходится собою рисковать!
Глава пятая
На берегу
Бесценен каждый час у сенокоса:
Он будет год коровушку кормить!
Но и вздремнуть в погожий час без спроса
Фоме никто не может запретить.
В тень у копны прилёг после обеда,
Прикрылся рубашонкой от слепней
И вдруг такое для себя изведал,
Что спать теперь боится – хоть убей!
…Поднял его приказ от бригадира:
– Немедленно отправиться туда,
Открылась где, на зависть всего мира,
Суданская вкуснейшая трава!
– Всю агротехнику мне привези, бездельник! –
Фоме он оробевшему велел.
И то, едва начался понедельник,
С билетом в Африку послушно полетел.
На месте всё понравилось посланцу.
Особенно, в гостинице их – Бар!
Где выбор есть любому иностранцу,
Лишь бы от этого бармен имел навар.
Сибирский гость был взят тем на заметку.
Фоме предложил, будто век знаком,
Бутылку с очень яркой этикеткой,
Где – «Джин» – написано понятным языком.
С таким питьём – не грех и на природу!
На пляж Фома отправился вкушать.
Но, вдруг, облом! Ему не дали ходу:
– Спиртное, сэр, нельзя тут распивать!
Так, чуть не стал он трезвым человеком.
«Джин» в чемодан засунули ему,
Когда всю технологию скумекал –
Как вырастить суданскую траву!
Зато на Родине глаза так не таращат.
Свободно «Джин» открыл он у реки.
Но из бутылки вылез настоящий –
Джин, у которого, как гири кулаки.
Поколотил Фому под звуки грома:
– Не смеешь пьянствовать на пляже никогда!
В том повезло, что мимо шел Ерёма.
Намяли Джину сообща бока…
Но слово дал Фома: – Не пить у речки!
Не мусорить! Не колотить стекло!
В бутылке Джина залепили свечкой
И по волнам пустили далеко…
…Фома проснулся под копной с рассветом.
От сна про Джина, стал совсем не свой.
И, ну косить тут клевер с эспарцетом,
Чтоб дела не было с суданскою травой!
Глава шестая
Моржи
Там где тепло – не нужно и рекламы,
Любой готов понежиться в тепле,
Да ещё выслать с места телеграмму:
«Я в тропиках. Завидуйте все мне!»
В сибирской стуже загорать не модно,
Иные здесь привычки у людей:
Нырнуть из бани прям на дно сугроба,
Не пожалев распаренных костей!
Лишь у Фомы не в банный день потребность.
Ему и в будни холод нипочем.
Доказывает организма крепкость,
Когда на лёд выходит нагишом.
Ерёма слышал про такое байки:
«Так с жиру бесятся, вкусив аперитив!»
А вот его заставить снять фуфайку
Не сможет и хоккейный коллектив…
Моржей в пример поставил как-то доктор
И закаляться долго убеждал.
Но с места, где и холодно, и мокро
К печи домой Ерёма убежал.
А тут приятель, что ни день – на речке.
Сначала рубит прорубь он во льду,
А после, словно каша там из гречки,
Ныряет в ледяную глубину.
В крещенские морозы так бывает –
И стар, и млад к студёной льнут воде.
А этот – с осени и до весны ныряет,
Хоть ему кол теши на голове.
Секрет узнать, конечно, не проблема –
Достаточно с пристрастием спросить,
Ведь, не Ферма же это теорема,
Какую невозможно ввек решить?!
Но твёрд Фома в своём пустом упрямстве,
На все подходцы отвечает: – Нет!
И точно преуспеть сумел в проворстве,
С каким со льда метлой сметает снег.
Все ж любопытству не найти преграду,
На все пойдёшь, чтоб душу червь не ел.
Нашел Ерёма верную награду,
Коль ему скажут всё, что знать хотел!
Не выдержав такого искушенья,
Фома у проруби стакан налитый взял,
Да и Ерёма здесь же, без стесненья,
Его в распитии охотно поддержал.
Жаль, маловатым было подношенье:
На свежем воздухе потребности – вдвойне!
И тут Фома исполнил обещанье:
– Вторая поллитровка здесь на дне!
Утопла прошлым летом на рыбалке,
Никак не получается достать…
Так что Ерёму тоже из-под палки
Не заставляли – сам пошел нырять!
Глава седьмая
Переправа
О том, что лёд и сталь – несовместимы,
Мы в историческом смотрели все кино.
В нём рыцарей «свинью» простолюдины –
Отправили всем скопищем на дно!
Князь Невский Александр земную славу
На озере Чудском завоевал.
Но «лёд» и «сталь» – антонимы по праву
И этот факт никто не отменял.
На латы рыцаря Фома не претендует,
Верхом на лошади не ездил никогда,
Не думал, не гадал, что не минует
Ныряльщиков тевтонских тех беда.
«Москвич» его – далёких дней постройки,
И все же «движимостью» нужно величать.
Не требуют с владельца неустойки,
Попросит кто: – До города домчать.
Тариф один у сельского «бомбилы».
Зимой и летом не меняет он,
Оплату, что готовы пассажиры
Вносить за свой дорожный моцион.
И все ж зимой доход Фомы повыше.
Кружным путём не ездит до моста,
А через реку «навостряет лыжи»
Найдя на льду удобные места.
Коль спуск от берега имеется колёсам,
То не пугает – на стремнине лёд.
А то, что переправа «под вопросом?»
В расчет водитель вовсе не берёт!
Хоть страшно ехать, но когда приспичит
Усядешься к Яге на помело.
И рубль последний щедро обналичит,
Мечтающий, в пути, чтоб повезло…
Вот и Ерёме нужно было срочно
До станции доехать по делам.
Автобус задержался, как нарочно,
А «Запорожец» свой давно уж «в хлам».
К Фоме пошел, снег меряя шагами:
– Подбрось, приятель. Я всё оплачу?
Тот согласился, но повёз местами,
Где к образам хоть зажигай свечу.
Им повезло в тот раз при переправе –
Лёд затрещал, но выдержал авто.
Но в путь обратный пассажир был вправе
Нанять любого, только не его.
Запчасти нужные привёз он к «Запорожцу»
И всё, как следует умело починил.
А тут Фома приходит по морозцу:
– Хочу, до города меня, чтоб прокатил.
– Нырнул под лёд «Москвич» твой, не иначе?
Спросил «не в такт», что видно по Фоме:
– Изъяли, но вернут, коль штраф уплачен,
Что на запрет проехал по реке!
Глава восьмая
Речная почта
С рекой шутить – придёт беда незвано.
Вот почему, где берегов кусты
Должны следить за дисциплиной постоянно
Людей отважных и обученных посты.
Таких вот обеспечить очень важно
Всем тем, что выручает на воде.
Жаль, что иные помощи бумажной
И той не добиваются себе…
Когда поток унёс с собою льдины,
В село приплыли важные чины.
С простыми гражданами были нелюдимы,
Лишь перед властью обнажили лбы.
Мол, помогите всей колхозной силой
И сельсовета ждём авторитет,
Чтоб как повсюду – службы неделимой
Был пост у вас, какого нынче нет!
Как отказать просителям из «Центра»?!
Смотрителя речного взяли в штат,
Хотя ни рублика, ни доллара, ни цента
Не выдали и скромненько молчат.
Фоме его по нраву статус звонкий –
Фуражку с «крабом» дали в антураж,
Доверили и вёсла с плоскодонкой,
Чтоб нарушителей всех брал на абордаж.
Прошла весна и лето на исходе.
Забыл смотритель про еду и сон.
Хотя насмешки потекли в народе,
Что действует «наобум» в основном.
Когда рыбёшка вся пошла на нерест,
Не запрещал рыбачить с бредешком
И с удовольствием солил и сыпал перец,
Когда ушицей угощался он.
Зато был строг как перст официальный,
На лучшем пляже у родной реки
Над теми, кто хотел в сезон купальный –
Нырнуть, не заплывая за буйки.
Остановил Ерёма сумасбродство.
Спросил, как выполняет друг всё то,
Что «Сверху» намечает руководство,
Организовывая сельское житьё?
Фома на трудности посетовал большие:
– «Речная почта» долго так течёт.
Я сплавил сам бутылки все пустые,
В них отправляя собственный отчет.
– Так есть газета, мой дружище близкий, –
Совет Ерёмы. – Что в ней только нет!
Фома в ответ: – Не пожелал подпиской
Весь разорить семейный свой бюджет…
Но зря на прессе столько сэкономил.
Приплыл на катере из региона чин.
Фому за все ошибки он уволил,
Взял на вакансию подписчиков – мужчин!
Глава девятая
Чужое кино
Немало всякого на берегу найдётся,
Когда не ленишься пройтись вдоль по песку:
Волною вынесет приметы судоходства,
А то – в хозяйстве нужную доску!
Жаль, в речке у села Фомы с Ерёмой
На молевой запрет наложен сплав,
А то, бывало, брёвнышки для дома
Багром вылавливали, утром не проспав.
Но память старого уступит новой тяге.
Фома, чуть свет, уж на реку идёт,
Подняв сапог резиновые краги,
Чтоб в воду забрести, коль повезёт.
Ещё успел мордушку бросить в тину:
Пескарь не лишний к завтраку всегда!
Из-под ладони сам глядит в стремнину,
Гадая: «Чем порадует река?».
Не всякий день удачлив на добычу.
Иной пройдёт без радостных утех.
А то к инспекторскому катеру покличут,
Мол, назови нам браконьеров всех!
Зато теперь рассвет совсем безлюден.
Идёт Фома, волны считая ход.
А тут пред ним, как пирожок на блюде,
Железный ящик к берегу плывёт.
Осталось только вытащить на сушу,
Затем на тачке увезти домой,
Где можно было отвести всю душу,
Вскрывая сейф болгарскою пилой.
О всяком думал, пот со лба, стирая,
Мечтая ценности немалые добыть,
Но словно кошка – с мышкою играя,
Судьба его решила искусить.
Не пачки денег и не «ювелирку»,
Слой стали, одолев, нашёл внутри.
Лежали там, набитые впритирку,
Лишь плеер, да кассеты Ди-Ви-Ди.
Шнуры воткнув, как в телевизор надо,
Присел хозяин поглядеть в экран.
И оказался у «речного клада»
Один лишь, но существенный изъян.
Десятки фильмов сняты под копирку:
То Рэмбо бьёт российских земляков,
А то Джеймс Бонд устраивает стирку
Врагу под звон с Кремля колоколов.
Ерёма тоже посмотрел сеансы.
На все сюжеты – плюнул и растёр.
И посоветовал кино американцев:
«Не мешкая, всё выбросить в костёр!».
Фома сбросал обратно всё, как было.
Когда топил в реке – не горевал.
Но, фильмов тех в эфире наплодило.
Знать, с телевиденья тот клад кто отыскал.
Глава десятая
Смыв
Фома не вечно жил в своей деревне,
Бывало – в городской черте гостил,
Где проживают родичи издревле,
Откуда многое с собою привозил.
Не только пищу для души и тела:
Книжонки, сыр и ёмкости питья.
И опыт там перенимал он смело
Хозяев коммунального жилья.
Особенно понравился санузел.
За ручку дёрнул – смыла всё вода!
Не то, что дома, где ему – «на пузе»,
Таскать приходится свой мусор завсегда.
Журчание помощника-потока
Он намотал на ус, отбыв к себе.
И не прошло порядочного срока,
Наладил смыв похожий на селе.
Бахвалился друзьям за «рюмкой чая»,
Устройством городских удобств Фома,
Мол, на усадьбе жизнь теперь иная
И не болит за мусор голова.
Заинтригованы товарищи рассказом –
У них, как у Ерёмы, тот же грех:
На свалку мусор отправляют разом,
Когда накопится горою – круче всех…
Опять же – дорог он теперь – наём машины.
А на себе – в мешке не унести.
Вот и решили, как-то раз, мужчины
Тот опыт у Фомы приобрести.
Но как пойти к нему с пустой рукою?
Набрали угощения с лихвой.
Да как стерпеть, коль рядом путь с рекою,
Где чудно съесть и огурец простой?!
Компания на бережок шагнула,
Да только нет там даже «пятачка»,
Где бы нога в навоз не утонула
И не завяла с мусора трава…
Тут их Фома пришел встречать на берег.
С собой стакан привычно прихватил.
И пристыдил, всех, кто ему не верил,
Что городскую жизнь соорудил.
– Вот где мой смыв «не нужного» из дома, –
Обвёл рукой, речную он струю.
– А уж весной, с началом ледолома
Хлам унесёт, я точно говорю!
Ерёма сжал кулак свой не на шутку.
И у друзей на злость хватило сил.
Бежал от них Фома по первопутку,
Который сам в чащобе проложил…
А чтоб вернуться, долго он с граблями
На берегу порядок наводил.
С тех пор не хвастает в общении с друзьями
И адрес в городе – «с удобствами» забыл.