Мы все спешим с рожденья до предела,
До тех границ, известных только Богу...
Как быстро ты, дочурка, повзрослела,
А я-то всё старею понемногу,
Но непреклонно - никуда не деться:
Смех потихоньку подменяют стоны
И устаёт натруженное сердце,
Как старый конь, в повозку запряжённый.
Ещё бы вскачь, порхая по просторам,
Да понимаешь неспособность к бегу,
И как ни горько, но рванувшись в гору,
Уже не можешь вытащить телегу.
Ещё милы покуда хлеб и кружка,
Ещё стихи торжественно взлетают,
Но хоть и нравлюсь я твоим подружкам,
Зато не нравлюсь всей вороньей стае.
И отражая дерьмецо и пули,
Страницы жизни медленно листаю,
Сижу в дыре, куда меня заткнули,
Как из неё помочь тебе - не знаю.
Знать, мы не ко двору ни тем, ни этим,
Не одарят ни хлебом, ни избою,
Но главное для нас на этом свете -
Остаться всё-таки самим собою,
Не тряпкой половой, ни чьей-то шавке
Подстилкой, ни рабом, нажившим грыжу,
Не стать товаром на чужом прилавке,
Ни на своём - тут разницы не вижу.
На паперть не идти в попытке выжить,
Кладя кресты, просить во имя Божье,
Пусть голод, холод - голову повыше,
Ведь Честь и Совесть всё-таки дороже!
И восходя на голые ступени
Не сопоставить в прейскуранте цены:
Нам не понять стоящих на коленях,
А мы для них враждебны и презренны.
У них внизу - котомки с калачами,
У нас лишь крест тяжёлый за спиною,
Но крестный ход с нуждой и палачами,
Прости, дочурка, выбран был не мною.
А если нам указана дорога -
Свернуть с неё уже никто не смеет.
Вся наша жизнь на совести у Бога -
Конечно, если он её имеет!