Невозможно сдержать те слова, что всё рвутся наружу.
Если рот на замке, всё равно крик души выйдет в бой.
Мне хотелось бы знать, что в суровую зимнюю стужу
Одиночества тень не коснётся, пройдя стороной.
Ликовать на лице, а внутри убиваться от горя,
Через край еле-еле не дав перебраться слезам,
И молчать, и молчать, понимая, что вовсе не скоро
Может стать в этом мире всё прямо по строгим местам,
Не искать песни вновь, но твои вспоминать с каждым разом,
Если хочется знать то, насколько привыкла к тебе —
Так могу, так несложно не верить сторонним рассказам,
А от них отдаляться, дыша лишь тобой в стороне.
Как же сложно молчать, если хочется высказать мысли,
Собирая, как груз, то, что давит на плечи всегда.
Ложь сейчас во спасение вряд ли поможет осмыслить
Осторожную правду, что в силе уже холода.
Жаль, что время, когда повстречались, настало напрасно,
Неуместно сейчас размышлять, кем друг другу пришлись.
Отчего же в тиши я шепчу про себя слишком часто:
«Не молчи, хоть на миг в эту стужу ко мне повернись»?
Если хочется знать, почему невозможно так просто
Самый сложный вопрос свой озвучить без слёз на глазах?
Лёд на сердце всё крепнет, а холод увил свои гнёзда,
И давно потеряли себя мы в кривых зеркалах. *
Шум над городом тише не станет, но громче твой голос.
Абсолютная даль растворяет огнём серый мрак.
Точку — сложную вещь, что больнее обычных уколов,
Мы поставили бы, но в конце нужных слов — мягкий знак. **
Тем сложнее молчать, чем сильнее внезапные чувства.
Если хочется их беспощадно крушить на куски,
Бесполезно скрывать: это — самая глупая трусость:
Явной истине предпочитать лишь обмана ростки.
* Начальная буква И поставлена вместо Ы.
** В акростихе данная строчка должна начинаться с мягкого знака, но в данном случае он заменён, однако упомянут в самой строке.