No name

 
   
  Мимо пробежал хищно-желтоглазый ягуар, и от него повеяло чем-то железным, неживым. В свете фар, мне вдруг вспомнилось...


                ***
  Я добрую тысячу раз клялась себе, что нет больше даже тени. Больше нет тени твоего присутствия. Больше нет. Нет твоего присутствия в этой тени.
 
  А на деле. Стоило немного успокоиться. Стоило позволить себе понадеяться на покой...

  - А так тебе нравится? Тревожная пронзительность моего вопроса. Вопроса незаданного, неотягощенного, растворившегося в терпком молчании. Вопроса, которого быть может никогда не было. Никогда не будет.

  Каждый раз забывая, увлекаясь новой, почти случайной, вспышкой, боковым зрением я улавливала твое присутствие.


                ***   
  Ночь. Хорошо, что тормоза не подводят.

  За рулем тот, кто умел быть больше чем мужем. А все же меньше, чем другом.
Я не переднем пассажирском сидении. Знаю, что ты за моей спиной.
Затылком чувствую, твоя рука вот вот ляжет на подголовник моего кресла.

  Отражаю движение коротким выпадом. Туше. Касаюсь уже занесенной руки, тонким лезвием оправдавшегося предчувствия.

 - Лжец. Пальцы соскальзывают, обожженные догадкой.

  За рулем тот, кто умел быть слепым. Быть слепым надежно. Поддерживая уверенность в том, что никогда не увидишь того, от чего можно ослепнуть.
               
  Всё та же. Короткий завиток волос за ухом. Длинная тонкая серьга. Динь, динь.
Никто кроме меня, не услышит звон колокольчика. Это твои пальцы играют на моих натянутых нервах. Динь, динь. А если струна лопнет? Дин, динь. Серебряная блесна,  крючок.

  Ночь. Хорошо, что тормоза не подводят.

  На этот раз, я снова заберу свой вопрос. Но только - на этот раз. Не только, на этот... 
               
                ***
  Слышал ли ты, как поют Сирены?  Видел ли, как железноперые птицы пикируют на добычу? Знаешь ли, сколько голов Лернейской гидры смотрят в одну сторону, в один момент времени?
 
  Я в чреве летучего кита, В океане Ничто, в плену.
  Так, в панике, бежит бесстрашный герой с поля игры. С шахматного поля.

  Из ада, в ад еще более изощренный. Из эфемерных оков, в оковы еще менее реальные. Где за пылающим именем, часто скрывается бесчестие.

  Вероятно, все могло быть иначе. Я бы положила голову тебе на колени и стрелки часов замерли, завидуя моей неподвижности.

  Но кит, плюхнулся на брюхо в Аэропорту далекого города. Врезался в соленый, пряный воздух моего пробуждения.

  Знаю. На перечет знаю грехи, от которых кожа обветрится бронзовым сиянием. И маленькая Эл снова станет взрослой. Динь, динь. Поддразнила меня серебряная блесна в правом ухе.
               

                ***
  Решение обрушилось внезапно. Ледяная вода сковала тело.

  На этот раз все будет иначе. За твой ответ, за мой вопрос расплатится болью, тот, другой.
 
  Не жаль. Не жаль его. Да и себя, не слишком. Жаль только лета, утонувшего в детских грезах. И прошлого лета жаль. И того, что предшествовало прошлому.

  Опутанная лунным светом терраса. Бар закрылся полчаса назад. Все четверо молчат.

  Те двое молчат потому, что им больше нечего сказать.

  Я и другой, который вовсе не ты, как могло показаться на первый взгляд, молчим. Потому, что нам есть что...


                ***
  Ночь. Жаль, что тормоза не подводят.

  За рулем тот, кто умел быть безумием, точнее, безумие могло быть самим собой.
Рядом с ним друг. Враг. Я за его спиной. Рядом со мной враг. Друг.

  Два, один, ноль. Машина вылетела из трубы сразу всех измерений.

  Навстречу метнулась какая-то тень.

  Ночь. Жаль, что тормоза не подводят.

  Перекресток. Я - друг и враг. Двенадцатый аркан, повешенный вниз головой на мировом древе безумия.
 
  На этот раз, я заберу свой вопрос. И только на этот. Другого не будет...


                ***
  Замер притихший ягуар. Мы одной крови.
 
  Герой низверг чудище, вспорол брюхо летучему киту. И обрел право вернуться.

  Так близко. Стоит лишь протянуть руку. И я вложу в твою ладонь серебряную блесну, крючок. Динь, динь. Колокольчик молчит. Он виновен. Но это всего лишь вопрос. Обжигающий мои, все еще, соленые губы.  От крови ли?

  И я зажмурюсь, так крепко, как только возможно. Но лишь на миг. Чтобы заглушить эхо.

  Это всего лишь вопрос. Насквозь. Навылет.

  Способен ли ты услышать, как звенят мои нервы, под твоими пальцами. И как две капли воды, серебряная блесна в моем левом ухе.

  Может ты все еще помнишь, какого цвета мои глаза.


                ***
  Отвернусь слишком резко. А потом, не оглядываясь.

  Оставлю, на этот раз, свой вопрос. Впившийся, серебряным крючком, в твою ладонь.

  Только на этот раз.