"Я лицезрел величие кончины,
Как холод обволакивает грудь
И гаснет взгляд как тусклый свет лучины,
Когда душа идёт в последний путь.
Мной познаны все тяготы и беды,
Военных дней багряные тона
И истинная стоимость победы,
И кровь, что за отчизну отдана.
Людские души испещряют шрамы,
Но разум понимает суть войны,
Ведь на фронтах вооружённой драмы
Понятно где друзья, а где враги.
Я не страшусь того, что понимаю,
Но Джек как порождение чумы.
Он превратился в воронову стаю,
Что гложет мою душу изнутри.
Мне не понять проклятой жажды крови,
Глумления над хрупкостью мирской.
Ты не познаешь больше сладкой воли,
Пока ты жив, мне не найти покой."
Так думал Га'рнет на пути к участку,
В раздумья погружённый с головой,
Не наблюдая бойкой жизни пляску,
От мира обособившись стеной.
Он истощён, измученный борьбою
С неуловимым призраком смертей:
Следы пропали, всё пришло к застою,
К отсутствию каких-либо идей.
Вот отворились двери кабинета,
Явив глазам древесный интерьер.
И Гарнет, в силу данного обета,
Твердыни долга преступил барьер.
Но на полу, у низкого порога,
Белел конверт с печатью восковой.
Он был, казалось, вестником дурного,
Прикрытого фальшивой белизной.
Сломал печать, нырнув в пучину тайны,
Что сокрывалась чередою строк,
И лик его стал более печальным
Ведь новых жертв наступит вскоре срок:
"Ты браво служишь миру и порядку
И мне не умалить твоих заслуг,
Но людям, завязавшим со мной схватку,
Негоже превращаться в чьих-то слуг.
Зачем ты чтишь ничтожных паразитов?!
Зачем оберегаешь их от тьмы?!
В плену своих греховных аппетитов,
Они уже не могут быть людьми!
Я не предам священных идеалов
И буду методично, день за днём
Вершить судьбу всех жителей кварталов
Обители, в которой мы живём.
Вам ведомо, что первый ход за мною.
В бессилии познаете Вы страх
И предаваясь тягостному горю,
Вы, детектив, потерпите свой крах."
- Я не поддамся этому ублюдку!
Он сделал шаг, теперь же ход за мной.
Твой фанатизм сыграет злую шутку
И за твоей приду я головой.