У него все сводится к бесконечному «Пожалей меня».
Обними, утешь.
И она могла бы любить его, да, наверно, но
Он проел всю плешь.
Он зовет ее снова к себе, то ли плакать, а то ли вешаться.
В голове война.
Ей так хочется спать, а ему, как всегда, утешиться.
«Я ему нужна».
Она надевает чулки цвета вишни. Пошло, но,
На сейчас как раз.
И какой-то пьяный мудак ее дергает на Святошино.
«Сколько стоит час?».
Ей бы врезать с локтя ему (а она это может), но
Ей пора спешить.
Она скривит морду. «Уйди-ка, прошу тебя, по-хорошему».
И бежит, бежит.
Она едет в такси, и таксист включает шансон на полную.
Задолбали, черт.
Время длится долго, и жизнь становится этой полночью.
Он ее ведь ждет.
И таксист ей втирает что-то о жизни, еде, инфляции.
«Цены всё растут.»
Агрессивный какой-то, и надо его бы бояться, но
Мысли ведь не тут.
Она приезжает, бросает таксисту сотку, заходит в его парадное.
Вроде без потерь.
Он встречает ее уставшим, небритым и сонным (да ну и ладно, блин).
Открывает дверь.
Сколько можно уже вот так вот слушать его, успокаивать,
Сколько обнимать?
Но она продолжает жалеть его, гладить и заговаривать,
Снова, будто мать.