Это было начало конца...
В руке дымится правой сигарета.
Украшен лепестками от букета
Бетон холодного крыльца.
За столом собрались все друзья,
Все родные, приятели, близкие.
В ленинградке светильники низкие.
Не прийти на сей праздник нельзя.
День рождения, хозяйке - букет.
Речи, тосты, бокалы сливаются.
Гости, силясь, сквозь боль улыбаются.
Все пришли - именинника нет.
Нет, живой он ещё, так же курит,
Но сигары теперь не советские.
Смотрит он фотографии детские,
Брови изредка так же хмурит.
Так же пишет своим родителям:
"Я вернусь, я приеду, мама!"
Нервно пальцы за край чемодана
Зацепились. Как неубедительно!
Ведь понятно же, что с континента,
Подпираемого ковбоями,
И письмо то идёт с перебоями,
Уж куда там до еврея-поэта?
Не вернётся на Родину Бродский.
Не войдет в дом Мурузи опять.
Никогда да Васильевский остров,
Никогда не придет умирать.
След оставил кричащий и броский.
Высек словом и рифмою гладь.
Только жаль на Васильевский остров
Не вернулся он умирать.