А.Ш.
Помнишь город как призрак над тёмной рекой,
Храмы в дымке тумана,
Этот город, где мы повстречались с тобой
Удивительно рано,
Был наш быт бесприютен, бездомен и тих,
Но бесстыдны как боги,
В тех, художественных мастерских,
Что в стенах синагоги,
Мы прилежными были, последуя тем,
Чьи исчислены числа,
Когда рушились ветхие звенья систем
Без надежды и смысла,
Сорок лет как ничто пролетело, порой
Не увидишь изъяна
В пережитом и пройденном поступью злой,
Лучше поздно, чем рано
Возвращаться в тот город, с его мостовой
От времён предвоенных,
Где октябрь прощался с опавшей листвой
Озарений мгновенных,
Вспоминался мечтательный доктор глазной
И язык эсперанто,
Мир бежал, уклоняясь под детской стопой,
От любви и таланта,
Этот город, с пронзительной польской тоской,
Был могилой Стефана,
Атеиста, смирившего жесткой рукой
Непотребства Ивана,
Тёк стремительно Неман ещё по земле,
У Юстины – нет Яна,
Храм Бориса и Глеба скрывался во мгле,
Холм – в забвенье бурьяна,
Помнишь, нам улыбалась прощально заря
Словно девичьи очи,
Пили холод хмельной и тоску октября,
И гуляли все ночи,
Испугавшись друг друга, ушли в ноябре
От истока печали,
Мир нашёл оправдание снова в добре,
Слово в твёрдости стали
И лишь сон прерывая, жужжит по ночам
Судеб вечная прялка,
Пусть начало забвения рвётся к свечам,
Ничего нам не жалко,
Ведь опять в октябре, никого не виня,
Знаем где догорело,
Пламя нашей любви, что в кадильнице дня
Удивительно тлела.