Рыжие кошки уже не видны на траве,
тихо листва шелестит триолет об ушедшем.
Вам – ворошить, говорить, зимовать, здороветь.
Мне – затаиться, как кошке, надевшей ошейник.
Знаю – исчезну, но зреет подспудный протест,
(старая кошка – бывала, умна, терпелива),
только не сложишь из лап её правильный крест,
как ни примеривай, ляжет смирение криво.
Что – как плоды потеряли свой императив?
что, как посевы отныне пусты и безвлаги?…
Листья шуршат триолет на простой лейтмотив –
не отличат, безъязыкие, регги от раги.
Значит, слова перестали к надежде взывать,
свой подступил звукоряд – невозможно молчанье!
Слово уловлено, словно мышонок в зубах –
Спеть, отпустив?... Заглотнуть?...
И – горланишь отчаянно.