Реликтовый мох облетает с ветвей
извилов и петель.
И эхо такое, что крикни: “Э-е-й!”
Оглохнешь от эха.
Дремучие змеи Адамовых дней
снуют, наловчились.
И яблокояблок в ладони моей,
как бабки учили.
Для дуба нет времени, сотни колец
под панцирем вьются.
Да живы ли, нет ли еще соловьи,
что в сердце скребутся?
Весь вздор возлияний, бегущий к корням,
накормит едва ли.
Он выше, он знает, к каким берегам
дубы созывали.
И слушает молча змеиную бредь
(она вездесуща),
Но яблоко хочет в девичей руке
к нему дотянуться.