Ранетки тронуты морозом —
Краснеют в лабиринте веток.
А воздух солон, словно слёзы,
И низким дымом сладко-едок.
Не видишь яблок, но находишь —
И птицам нечем поживиться.
Так сорок лет прошло всего лишь.
Из новых слов — "айфон" да "пицца".
Мелькнёт о чьей-то жизни ролик:
Родился, рос, женился, помер...
Без Волка Заяц — просто кролик,
И где его коронный номер?
Сквозь километры труб и рельсов,
И проводов, гудящих током,
Сочится зимний минус-цельсий.
А летний плюс уже далёко.
Нет, пугачёвцы не буянят.
Врут показатели Госдепа.
На пустырях стоят бурьяны,
Обозначая лесостепи.
По-прежнему в избытке места.
И где-то спрятан ключик смысла.
У танка — женихи, невесты.
Мосты — без вёдер коромысла.
Центр историчен.
Строил Сталин.
Тут — шаг размеренно-привычен.
В войну здесь не было развалин.
Урал не по зубам Люфтваффе.
Наш трактор. Папа Танкограда.
Сгущёнка, с шоколадом вафли —
Смешная детская награда.
Не плохишам. А пионерам.
И просто всем советским детям.
А вот как раз миллионерам
Она-то вовсе и не светит...
Чем дальше в стужу, тем острее
Болеют, тлеют в пепле листья.
Тем безнадёжней и быстрее
Дед по холсту малюет кистью.
На полотне — ни труб, ни фабрик.
Церквушка, дерево, избёнка.
Да где-то прячется кораблик,
В ручье оставленный ребёнком.
октябрь 2017, Челябинск