В комнате душно, мгла, как липкая и мокрая рубаха от дождя
все душит и душит, плотней стянув в объятия свои.
Не по себе.
Глоток воды смывает гореч дней, на самом
деле загоняя в глубь, и все больней
в руке дрожащей ручка и бумага, как мне сказали раньше, вся писанина - грех,
но я, как сводник в древнем Вавилоне, беру библейский грех вновь на себя
и улетая вниз в (знакомый мне уже и ненависный) жгучий холод ада,
свожу жену и мужа - чернила и бумагу.
***
и вот в водовороте мыслей, летя на дно,
я поднимаю руку вверх и, отмахнувшись, от суетливых всех тревог,
пережеваний, гнета и всего того, что давит, рвет, приобрести
покой не позволяет,
пойду на перекор себе(как и тебе мой друг хотел бы пожелать)
и улыбнусь, возрадуюсь любой я неудаче:
спасибо, жизнь, я стал мудрей,
спасибо каждому мгновенью
за все что есть, за то, что будет,
а главное за то, чего уж и в помине нет.