– Она необычная бабка. Одевается стильно, в её квартире не воняет лекарствами. Нормальная соседка… на жизнь не жалуется, денег в долг не просит, – Тимофей тяжело дышал, присев на корточки возле чугунных радиаторов, лежавших на асфальте.
Его приятель Мика-Михаил рассматривал побелевшие костяшки пальцев.
– Чёрт... тяжёлые, сука! Старушка точно согласилась их подержать у себя? А то тащи потом непонятно куда, – на его веснушчатом, простоватом лице не было раздражения, лишь усталость.
– Сказала, до весны можно у неё. Поставит под подоконник, там пусто.
– А где её батареи?
– Срезаны. Наверное, экономит, – Тим рывком поднялся и потёр колени. – Ноги затекли.
– Зимой без отопления? Сколько ей лет?
– Давно за восемьдесят. Я видел у неё электрообогреватель.
– С такими, сука, тарифами скоро мы все будем обогреваться святым духом!
Тим хмыкнул, кивнув на радиаторы:
– Святой дух воров не греет.
Мика наклонился, пытаясь ногтём сковырнуть засохшую краску со штанины.
– Он греет всех… кто верит, – задумчиво пробубнил он. – А бабка знает, что они того… ворованные?
– Нет, конечно. Надеюсь, ты не ляпнешь?
– Я что – баклан?
В квартире было зябко, но, похоже, прохладный воздух не беспокоил хозяйку. Худенькая, невысокого роста, улыбчивая, в синих брюках и белой вязаной кофте – Вера Андреевна казалась энергичной, однако распоряжалась несуетливо.
– Радиаторы кладите на рядюшку и надевайте тапки. Несите в комнату – те, что больше. Те, что меньше – на кухню. Остальные пусть стоят в коридоре, напротив вешалки.
Когда дело было сделано, Мика поинтересовался у неё, можно ли зайти в ванную комнату – помыть руки.
– Пришлось перекрыть воду. Под шкафчик затекает. Кран течёт или труба. Но сейчас солью вам.
Она ушла на кухню и быстро вернулась, держа в руках причудливый кувшин с длинным, изогнутым «носиком».
– Похож на кальян, – улыбнулся Тим.
– На лампу Аладдина. Зачётный. Старый, да? – Мика восхищённо глазел на кувшин и даже потёр его пальцем. – Из меди!
Вера Андреевна рассмеялась.
– Вы правы, Михаил. Медный. Это кумган. Он старше меня. Начало девятнадцатого века. Подарок из Самарканда. Муж был военным, служил там.
Пока она лила воду на руки Тимофею, Мика разглядывал старинную вещь, думая об одном: сколько раз за последние десять лет его называли Михаилом? Неужели ни разу? Он машинально перевёл взгляд на руки пожилой женщины и увидел, как сильно они дрожат. Его накрыла тоскливая, щемящая жалость. На что-то давно забытое указывала ему эта бабка с кувшином. Мика силился вспомнить, но память буксовала. Неожиданно для самого себя он выпалил:
– Давайте посмотрю – что там течёт. Всё-таки, я – сантехник.
Глаза Тима округлились от удивления. Вера Андреевна помедлила с ответом, на её лице появилась стыдливая улыбка.
– Вы очень любезны, Михаил, но я получу пенсию через неделю. Сегодня не смогу заплатить.
Мика покраснел:
– Я бесплатно! Вы же согласились подержать у себя батареи. И вообще…
Через пару минут он определил, что надо поменять смеситель.
– У тебя есть подходящий. Мы неделю назад целую коробку взяли. То есть, получили, – Мика вопрошающе смотрел на приятеля. Тот выглядел недовольным.
– Мне пора на халтуру, а потом за сыном в школу.
– Я сам поставлю. Только смеситель возьму, инструменты. Всего-то дел.
Когда Михаил закончил работу, Вера Андреевна предложила ему перекусить «чем бог послал». Они сидели за столом в гостиной, Мика уминал бутерброды с брынзой и яблочный пирог, прихлёбывал крепкий, ароматный кофе и вдруг обратил внимание на музыку, которая звучала тихо, почти фоном.
– Красивая мелодия. Душевная. Кто автор?
– Один из моих любимых композиторов. Григ.
– Он и музыку написал? – удивился Мика.
– В каком смысле?
– Ну… книжка «Алые паруса»… Это его?
– Нет-нет, «Алые паруса» написал Александр Грин. А композитор – Эдвард Григ.
– Мама читала мне «паруса» в детстве, перед сном.
Мика не договорил. Он вспомнил болезнь мамы, похороны, и на него нахлынула тоска. Чтобы скрыть свои чувства, он отвернулся от внимательных глаз хозяйки квартиры и упёрся взглядом в стену, увешанную небольшими картинами.
– О, одесский оперный! Давно не был в театре.
Он встал и подошёл ближе к картинам. На одной из них была запечатлена красивая балерина в розовой пачке.
– Работы моего давнего знакомого – художника. Нарисовал меня перед тем, как я уехала с мужем в Самарканд, – негромко произнесла Вера Андреевна.
– Вы – балерина? – удивился Мика.
– В далёком прошлом.
– Ваш муж… умер?
Женщина помолчала немного, будто вспоминая что-то, потом вздохнула и светло улыбнулась.
– Жив. К счастью, жив. Но… мы давно в разводе. У меня не могло быть детей, а он хотел. Он всегда получал то, что хотел. У него трое сыновей и четверо внуков. И правнук есть. Муж… Александр… иногда звонит.
– Странная жизнь, иногда такая гадкая, – смутился Мика, чувствуя неловкость.
Вера Андреевна улыбалась.
– Всякое бывает. Но в моей жизни была любовь. Или… прекрасная, романтическая вера в любовь. С детства представляла, каким будет мой избранник. Когда впервые увидела Сашу, почему-то сразу поняла – он. Всё бросила и уехала с ним. Мы прожили пять счастливых лет. Другого такого не встретила. Даже не пыталась встретить.
Михаил слушал её и внезапно вспомнил – на кого похожа его собеседница. Когда мама впервые прочитала ему «Алые паруса», сюжет почему-то так поразил его воображение, что он ещё долго не мог заснуть, ворочался и задавался вопросом: какой будет Ассоль в старости, если не встретит своего капитана? Наконец-то, он смог заснуть, и ему приснилась красивая, изящная старушка с кувшином в руках. Её руки были холодными, как лёд, и дрожали. Тогда он прикоснулся к кувшину и загадал желание…
– Ещё кофе и пирога? – Вера Андреевна прервала его воспоминания.
– Спасибо. Всё очень вкусно. Но я пойду. Пора…
В коридоре Мика спросил:
– Можно я ещё раз посмотрю на кумган?
Когда женщина принесла кувшин, Мика осторожно притронулся к нему.
– Всего самого доброго, – попрощался он и вышел.
– Удачи, Михаил!
В последний день марта ему позвонил Тимофей и сообщил, что Веру Андреевну утром увезли в больницу, а чуть позже она умерла. Но старушка оставила ему ключ, чтобы они забрали батареи.
В её квартире было тепло и пахло яблочным пирогом.
– Свежая выпечка, – отметил Мика, заходя на кухню.
Тимофей вошёл следом за ним, и, взявшись за радиатор, удивлённо воскликнул:
– Почти горячий!
Михаил потрогал его и быстро направился в гостиную. Радиатор под подоконником был ощутимо тёплый, и в коридоре тоже.
– Разве такое может быть? Они не подключены… – Тим с несколькими кусками пирога зашёл в комнату и уселся на тахту. – Чудеса, не иначе.
Мика взял тарелку с оставшимся пирогом и расположился рядом с приятелем. Съев всё до последней крошки, он снова потрогал радиаторы. Они почти остыли, можно было их уносить. В коридоре Тим, стукнув себя по лбу, сообщил:
– Забыл! Не знаю, за какие заслуги, но она сказала, что дарит тебе кувшин.
– Кумган, – машинально поправил Мика.
– Один хрен… Может, вечерком водочки попьём? Бабку помянём.
Михаил отправился на кухню и, взяв кумган, вернулся к Тимофею.
– Не бабка она. Вера Андреевна.