Нимфея. Королевство водной лилии. Глава37

 
Мара  проснулась в  темной,  затхлой  комнате,  отдаленно  напоминавшей  одну из  старых, заброшенных   каморок  одинокой  северной  башни,  что  возвышалась над  глубоким  обрывом, за  которым  кончалась  земля.   Тусклый  свет небольшого,   находящегося  почти под  самым потолком,   окна  едва  освещал   тесную   камеру  узницы,   и  будто  давил   своей  серостью.
- Я  выберусь  отсюда, -   свирепо,  словно  ледяной  вихрь,  зашипела  княжна, - Они заплатят  за  все .
 Мара  сжала  свои  тонкие  пальцы   в кулак, а  в  ее  глазах  заискрилось  такое зло,  что еще  не видел  этот мир.
- Я  отомщу…-  шептала она  одними губами.
Поднявшись   на  ноги,  Марана   коснулась  рукою   серой   стены,  но тут же  отпрянула.  Ее ладонь  словно  горела  огнем,  а  вся  она корчилась и  кричала от  боли.
- Заклятье,-  закричала  она,  осыпая рану  голубыми  снежинками, - Они  наложили  заклятье  на  башню! Так  даже веселее…
 Обернувшись,   богиня  направила   поток  ветра в  сторону  ближайшей  стены,  от  чего  она покрылась толстым  слоем льда.  Заулыбалась   княжна,   обрадовалась,  что легко  сможет  покинуть свою  темницу,   да  только непроста  была  крепость  Родова,   не  зря  на  самом  краю   света стояла.  Растаяла  глыба,  словно ее  и  не  бывало,   только  камень,  словно  нарос,   увеличившись в размере.
Рассердилась княжна, еще   большую  стужу  на  стену  направила,  но  тут  же  превратилась стужа  ледяная в камень.
- Алатырь!-  обреченно воскликнула  дева,-  Крепость  из   Алатырь-камня   высечена,   словом  заветным  рекома…  нет  дороги  мне  отсюда,   ведь   Алатырь- камень  силу имеет великую,  что помыслы  все  отражает.  Коль с добром к нему обратишься,  он  теплом   и  лаской  ответит,    а коли  со  злом,   он лихом   ударит,  помноженном  во сто  крат.
 Горько  заплакала тогда  Марана  о судьбе своей  несчастно.   Видать, придется  ей  целую  вечность  быть в  башне  заточенной,  покуда не спасет ее   чистая душа  или  не  перейдет  сила,   что дремлет  в ее сердце  к свету.   По- другому нет ей  дороги  назад. 
Много  дней и  ночей  провела  Мара  в  высокой  башне  на  самом краю света,   что  и  счет  им вести  уже перестала.
Загоревала    княжна,  да  от  тоски своей    взвыла,  сидя на  холодном  каменном    полу   темной и мрачной  темницы,  глядя  в  узкое окно,  в  котором отражался  круглый  диск полной  луны,   такой  же,  как   тогда на  озере,  когда она встретила  Ярило.
    И  замолчало все  вокруг, но  вдруг ,  словно  из ниоткуда ,  будто  эхом  раздался  вой.   То  выли  волки,  вторя  богине.
Забилось    сердце  Мараны часто.
- Слышит,  слышит  меня  душа  живая !   Я  спасена! -  шептала  она ,   стараясь  подняться  повыше  на  снежных сугробах к  узкому  окну,-  Звери лютые, звери дикие,   придите  на  зов  мой,   услышьте  голос  богини  вашей!
- Мы  слышим  тебя,  о , Великая Богиня,  и  преклоняемся   пред  тобой!   - отвечали  волки  глухим  эхом  над   одинокой  горой.
- О,  слуги  мои верные,  други  заветные,  выполните  службу мою!
- Чего  прикажешь,  Богиня,   всяк  исполнить  рады .
- Подите, -  наказывала  Марана, - В  далекие  земли Рода- батюшки,   да  отыщите  там  ясное  Ярило-Солнце,   да  скажите  ему  и  поведайте,  что в башне  томлюсь  я, и только он сможет меня  отсюда вызволить!
- Все  исполним,  как  прикажешь  Матушка,-   ответили  волки.
- Ступайте, - прошептала  она, - Да  только  возвращайтесь  скорее. 
Марана  смотрела  след  убегающим  вдаль  волкам и  в  ее  сердце  затеплился мягкий,  невесомы, как  первый  луч  восходящего солнца,  огонек  надежды.
- Он  придет  за мной, -  шептала она  еле  слышно, - Я  верю.