Пустеет поле обреченно
длинней плащи у трепетных теней
станица журавлей надсадно и серьезно
молчит и в сумерках молчание острей
душа моя на все вокруг похожа
на это запустенье бесконечность мест
с нее вся содранная кожа
пойдет на безделушки новых пьес
и в поле вдруг зажгется сцена
и зрители травою зашумят
но цвета нет осталась голость плена
нам зимнюю эпоху возвестят