У него такая профессия, от которой волосы становятся дыбом
И дело не только в том что там что-то некрасиво или отвратительно
Просто от неё словно пахнет трупным дымом.
За такую работу мало просто платить, чтобы ее работать ее надо любить
или хотя бы уметь абстрагироваться, или быть конченым садистом
и получать от этого удовольствие в виде грязном и в виде чистом.
Я познакомилась с ним на трассе Одесса-Киев
Он отскребал от асфальта лису с такими счастливым видом,
Что я подумала: однозначно псих. Принимала дозу кофеина на заправке,
Пока он нашёл ещё двоих - какую-то собачонку и, кажется, ежа.
Троих убитых он осторожно засунул в пластиковый мешок,
пальцами, без ножа или какой-нибудь палки,
выколупал из смолы шерстяные складки и несколько колючек.
Я, словно в отключке, заворожённо следила за его движениями,
Точными выверенными, полными наслаждении и такого святого смирения,
Что я отошла, смяла пластиковый стаканчик и положила недоеденный маффин на бордюр.
Ко мне подошёл этот мужчина-мальчик, улыбнулся и мягким голосом произнёс:
“Бонжур. Вы доедать будете?”
Я отдала маффин без лишних вопросов, вытащила папиросу и закурила,
Пока он доставал из кармана что-то зеленое. Может быть крокодила?
Или там какую другую зверушку. Но это была птица, размером с игрушку от хэппи мил.
Он долго ее кормил. Нашёптывал тёплые слова, подбадривал.
Уговаривал не сдаваться и пробовать летать.
Во имя всех тех, кто остался лежать.
© Ганна Гончаренко, 2017