Зачатый в ночь путями Евы,
Как надлежало в царстве тел,
Созвездья Льва поймав напевы,
Сквозь россыпь звезд и сквозь посевы
Иных семян, - я в мир летел:
Чтоб зазвенеть в ответ струною,
Стать материнскою виною,
Пожизненным её крестом
И непрочитанной страницей,
И быть у Господа в деснице
Его трепещущим пером...
Небесных сфер коловращенье
И с плотью крошечной сращенье
Терпел уж я едва-едва;
Качался маятник лениво;
Так совершалось чудо, диво,
И так пылала голова
От бега атомов!
И сроки
Я торопил. И лез в пророки
Расхожий пиковый валет...
И вот свершилось: на востоке
Забрезжил свет. Ударил свет!
И первый крик, подобный пуле,
Что так пронзительно мала,
Ворвался в мир, в подлунный улей,
И губы мамины шепнули:
"Сынок... Я знала... Я ждала..."
И наречен я не был Юлей,
Как вся семья меня звала
Еще во тьме родного тела
И в тайном помысле хотела,
Чтоб я явилась скрепой скреп;
Но, только Богу предоставлен,
Я имя нёс в горсти,
и явлен
Был матери во сне как Глеб.
В Охотской дышащей купели
Меня омыли как могли;
Гамак, служивший колыбелью,
Клонился веткой до земли.
Я стал... как будто не собою,
И связь распалась...
Вот обои,
Окно в стене.
То был пролог.
А на устах алел залог
Невинной ревности к разлуке;
Текло рекою молоко;
И я на лодьях вдоль излуки
К двум островам пристал легко.
1988