Душа в смятеньи, сердце не на месте,
и жжёт, как чили, нёбо сладкий чай,
ведь уж неделю укро-теле-вести
молчат про "Остаточнэ прощавай".
А раньше день и ночь под звуки дудок
вещал об этом мятый весельчак,
он регулярней был, чем смена суток,
и цикл женский Ксении Собчак.
Он смело поворачивался задом
к империям и прочим СССР,
чай не Европа, где вилять чревато,
чтоб герр какой-то не пристроил х#р.
И вот пропал... Распался на ионы...
Исчез, как в омут брошенный кирпич.
Немногословный, как Виссарионыч.
И добрый к деткам малым, как Ильич.
Забот-то много. Робкие грузины
грозят барыгам: "Мамою клянусь!",
и венгр камень прячет за румыном,
и с дырочкой носок наводит грусть.
Рванул он к фронту, было, под обстрелы,
и жертвою теракта чуть не стал.
Нашла в кустах охрана лук и стрелы,
ну точно, сука, Путин подослал.
Не нравится агрессору-сатрапу,
как в рай уходит вышитый трамвай,
из Мордора сбежавший тихой сапой,
лишь бросив "Остаточнэ прощавай".
Он в темень обернулся на мгновенье,
послать стремясь прощальный поцелуй
...
А там ни слёз, ни мольб, ни сожаленья,
лишь чьё-то равнодушное "П....й!".