Даже при амнезии
вспомню ночью и днем,
как не рвался в ферзи я,
как работал конем.
Падал рупь кверху решкой
на нежирный ломоть,
честолюбия пешки не послал мне Господь.
Офицером я не был,
пахарь самый простой,
ведь не могут без хлеба
ни крутой, ни святой.
От работы бежали
струйки пота ручьем,
и коня уважали
и сучье, и бычье.
Крепкий и деловитый
ход мой, как кочерга,
от дебюта к гамбиту
бил любого врага.
Там, где брешь не умела
протаранить ладья,
выручала все дело
только удаль моя.
Супостаты визжали,
чтоб лошару в колхоз,
но их руки дрожали,
если шел я в разнос.
Было, что заносило
от избытка страстей,
лошадиная сила-
мера всех мощностей.
Никакой я не старый,
просто режет супонь,
где пасется отара,
задыхается конь.
Я гламурным жокеям
на скаку объясню,
что овцой и лакеем
быть не должно коню.
Ну и пусть не случилось,
чтобы грудь при звезде,
сколько пешек тащилось
по моей борозде,
всех чинов достигали,
но средь черного дня
вместо громких регалий
выбирали коня!