Мне хотелось бы выйти в поле, упасть в траву
И отдаться на милость суетным муравьям,
А не думать о том, куда я теперь живу.
Отпустите меня к пустырнику и репьям.
Отпустите меня к небесному васильку,
Я его приласкаю как сорняка сорняк.
Ни одной из птиц не плачется по силку
И к цепям не бежит ни одна из собак-дворняг.
Так и я не буду спешить к четырем стенам,
Деревянному полу, низкому потолку,
Пусть от нежного ветра выпрямится спина,
И послышится птичье звонкое "потолку...!"
Ну давай потолкуем, маленький мой дружок,
Что же было в начале — птичка или яйцо?
Но тебе безразлично, и, налетав кружок,
Ты умчишься к яйцу, что стало твоим птенцом.
Я останусь лежать в прохладной густой траве
И вдыхать цветочный удушливый аромат
Под жужжание мыслей — пчёл моих— в голове,
Беспрерывно друг другу ставящих шах и мат.
Усыпи меня, поле, травами обласкай,
Пусть щекочет шею цикорий и зверобой.
Успокой меня, поле, снова пришла тоска,
А её мы уже изгоняли не раз с тобой.