К чему вопросы?
Холод бьёт под дых.
Хватаешься за ночи оторочку,
но всё-таки сползаешь в полутьму.
Я, может быть, когда-нибудь пойму
того, кто проживает жизнь в рассрочку,
и на любовь очередной кредит
берёт в подлунном банке.
Как же худо
в который раз лечить больной рассудок
колодезной строкою.
Заболит
под рёбрами, ну что ж, уже жива.
Ещё чуть-чуть, проявятся слова.
А что поделать?
Все мы здесь в неволе
самих себя.
Да, сердце, больше боли!
Прости нас, Отче, грешных и слепых.
Не жди ответов.
Ветер бьёт в висок.
Я оступаюсь, падаю в бессилье.
Какие крылья?
Где ты видишь крылья?
Обломки и обрубки.
Между строк
протискиваю горечь и печаль,
игольное ушко что ложка гнётся.
Но караван верблюдов прёт по Солнцу
куда-то на неведомый Восток.
****
Если бы это была не я,
если бы кто-то другой рассказал мне
как прожил год,
я бы подумала - сглазили человека.
Вектор безвременья отвернулся от баловня, напрочь лишив щедрот.
Ночь и аптека,
улица жалкая,
смотрит луна вдовой,
глухо скулит за углом доходяга - ветер.
Ангел уже не стоит за моей спиной.
Вот она - Метка. Мекка.
Нужно вставать и шагать.
Просто делать шаг,
не понимая зачем, для чего, куда мне.
С неба летит не снег, а его парша.
Мне всё равно, я срываю с рассвета ставни.
Я зажигаю свет и стремится свет
за горизонт, удлиняя мои ладони.
Анна Каренина курит в пустом вагоне.
Поезд идет на север, где смерти нет.