Над расщелиной мрачная пифия
Горевала о личном несбывшемся.
Я пришла к ней задумчиво-тихая,
И в волнении, тут же забывшемся,
Так сказала ей: "Силою Фебовой
Дай ответ мне скорее, кудесница!
Разгони же туман фиолетовый,
Аполлона лучистого вестница,-
Как забыть мне без слёз и без горести
Одного равнодушно-далёкого?
Пусть живёт в своей солнечной волости,
Средь простора степного, широкого.
Помолчала ворчливая пифия
И махнула оливковой веткою:
"Берегись! Ты не станешь счастливее,
Если канешь в прореху монеткою!..."
Вдруг, решившись, сказала: "Меняемся!
Ты теперь оставайся в святилище!
Мы за счастьем своим не гоняемся,-
Мы - премудрости светлой вместилище".
Вдруг к треноге я, медью окованной,
Приросла непонятною силою...
И живу я теперь околдованной,
Нелюдимой, унылой сивиллою.