Только словами могу.
Только одними буквами.
Все что угодно выскажу, подожди.
Объятьями свет зажгли,
Поцелуев звуками,
Только слова остались у нас внутри.
Может быть месть,
Ты скажешь,
Но днями долгими,
И в невозможный северный хлад ночи
Я не писала писем,
И буквы сотнями
Туго сжимали ветреные мозги.
Только сейчас,
Выключив звуки внешние
И наконец прислушавшись к тишине,
Я напишу теперь про мои кромешные
Вечные мысли. В том числе о тебе.
Просто, подумай.
В мире, где роли каждому
Выдали сами люди, и верят им,
Нет ни любви, ни боли,
А только влажные
Томные чувства,
Как говорят, "в груди"
Чувства, что обращают
Реальность вымыслом.
Ты попадаешь в некий такой экстаз,
Время идёт, и вот, понимаешь, -
Вырос ты,
И накрывает медленно медный таз
Взгляды твои, концепции, просто домыслы,
Всё, что когда то было тебе родным.
Больше не существует ни чистых помыслов,
Ни безысходности,
Это для молодых.
Нет, я не стар.
Но годы извечным омутом,
Серым болотом, тянущим веществом
Даже во снах никак не дают покоя мне,
Шепчут, что поздно теперь говорить "потом".
Поздно кричать, что станешь велик,
Как мессия,
Поздно писать больные свои стихи.
Надо закрыть просроченную сессию,
И наконец раздать по рукам долги.
Нечего ждать от осени листопадов,
Только б включили во время отопление.
Ты проклинаешь матом соседей гадов,
Сверлящих по субботам и воскресеньям
Нет, я не стар.
Не ноют колени вечером,
И ни морщинки нет на моем лице.
Просто возникло чувство, что на конвейере
Розовых мечт можно застыть в свинце.
Сколько бы славой сердце мое не грезило,
Сколько бы слез пролитых земле не пить,
Нет ничего надёжного и железного,
Нет никого, кем бы хотелось быть.
Даже любовь - суди меня, дело личное,
Та же мечта, но в исполненьи крах.
Что ни любовь - вечный кровавый выкидыш,
Что ни любовь - холод и колкий страх.
--
Образы точно звёзды,
Тускло во мгле горят.
Передо мной серьезный
Мой черноглазый ад.
Губы в ухмылке нежной,
Пепел от сигарет
Стряхивает небрежно
Прямо на мой паркет.
Слышится, толи чудится,
Брякнул дверной замок.
Значит, уйдет. Не сбудется,
То, что пророчил бог.
Стоило разуверовать,
Новый, совсем другой,
Странный и неуверенный
Робкий и молодой.
Образ худого мальчика.
Детской улыбкой рот
Точно из балаганчика
Мне улыбнулся Блок.
--
Свет моих фраз вечно храни,
Больше не скажут тебе об этом.
Помни заблудшее наше лето
На Петроградке горят огни.
--
И время текст, и память строки были,
И столько ни пиши, но парадокс:
Реальность - сгустки застарелой пыли,
Ее исправить лирикой не смог
Ни Мандельштам, ни Пушкин, ни Есенин
И ошибался стало быть Бодлер,
И "зла цветы" - побочное, похмелье,
На теле зла у главных жизни мер.
Пускай все это фарс и моветон,
Я не пытаюсь больше быть поэтом;
Я ненавижу жизнь свою за то,
Что можно просто написать об этом.
Не явится никто тебя спасти,
И не ударит молот правосудия.
Никто не в силах изменить пути,
И молодость изношенную и прокуренную.
--
Голоса вокруг, голоса.
Но нет ближе, и нет роднее
Чем молчащие полюса,
И конечности, что немеют.
Голоса, разговоры, смех,
Восклицания, стоны, плач,
Но дороже и лучше всех
Порубивший меня палач.
Мне не надо твоих гробниц,
Дорогое мое отечество.
Я умру в нищете больниц
С воспалённой до гноя вечностью.
Исторических сотни фактов,
Что в России мозги непрошены,
Были Хармс, Бродский, Булгаков
Оклевещены и отброшены.
Мне не надо твоих гробниц,
Беспощадная мать росея,
Я паду пред тобою ниц,
Но раскаяться не посмею.
До сведенных от водки скул
Детским страхом тебя проклинаю.
Ты прожгла мне в нутре дыру,
И никто уже не залатает.
Я не нужен, как Белый Бим ,
Как скупой отец сыновьям.
Дико тесно, если любим,
Если нет - жесток и упрям.
Одинокий и мрачный грот,
Уши режет его тишина.
Страшно тем, кто сюда зайдёт.
Вот такая моя душа.
--
Вот такие мысли мои,
От которых сама бегу.
Если сможешь, тогда пойми,
Только даже я не могу.
Отчего столько спеси, слов
И заезженных столько фраз?
Да не важно. Must hate to love
And start over again to last