ЗАБЫТЫЙ ПОДВИГ
Давно ушел последний соглядатай,
Пером вписавший в опыт боевой
Бессмертный подвиг русского солдата
На поле боя первой мировой.
Настолько сам поступок благородный,-
Он все равно на стыке двух веков
Был напрочь стерт из памяти народной
В стране, создавшей власть большевиков.
Сто лет спустя уже известно точно,
Как там, где лях теперь пасет овец,
За двадцать верст до Пруссии восточной
Стояла насмерть крепость Осовец…
Бурлит февраль пятнадцатого года,
Мы лишь недавно вспомнили о нем.
Немецкий план, ворваться в крепость сходу,
Сведен на нет ответным арт-огнем.
Пехотный полк да рота ополченцев,
Не так велик российский гарнизон,
Но храбрость их наводит страх на немцев,
Которым с ними драться не резон.
Спасая честь немецкого мундира,
Хотя бы раз за несколько недель,
Семь дней подряд осадные мортиры
С лица земли стирали цитадель.
Из черных окон пламя лижет стены,
Под ним никто не сможет уцелеть.
Воспрявшим немцам море по колено,
Пустой рубеж легко преодолеть.
На крепость цепью вышли батальоны,
Свои штандарты вынесли вперед,
А из руин разбитых бастионов
По ним ударил русский пулемет.
Из-под камней живые встали грудью,
Прикрыв собой кусок родной земли.
Заговорили несколько орудий
И наступавших начисто смели.
Германский бюргер, росший по соседству,
Не приспособлен горе горевать.
Они, струхнув, спасают жизни бегством,
На остальных как будто наплевать.
Российский воин вылеплен иначе,
Исполнит все, что Родина велит.
Его убить – нелегкая задача,
Потом еще попробуй, повали!
Сейчас бойцам уж вовсе не до шуток,
В густом дыму, среди свистящих пуль.
Там нужно было сдюжить двое суток,-
Они держались с марта по июль.
Землянский полк смешал германцам планы,
Им алой кровью каждый метр полит,
Его с небес бомбят аэропланы,
А он в редуты врос, как монолит.
За штурмом штурм, потеря за потерей.
Еще удар и крепости конец.
Но враг бежит, глазам своим не веря,
Когда встает из пепла Осовец.
Усвоив то, что слава им не светит,
Немецкий штаб издал другой приказ:
Едва для них подует нужный ветер,
В тот день и час пустить на крепость газ.
И срок настал, район сражений замер,
Затихли птицы, рощи и кусты.
Густая смесь зелеными волнами
Накрыла фронт длиною в три версты.
Опали листья, травы почернели,
Все божьи твари сгинули зазря.
Сухой камыш качался еле-еле,
Восток зажгла багровая заря.
Какие муки выпали на долю
Трехсот бойцов, попавших в пелену!
Спасенья нет в лесу и в чистом поле,
Осталось жить по несколько минут.
Одни отдали Богу души стоя,
Застыв с пустыми чашами глазниц,
Другие в царской позе на престоле,
А третьи вовсе камнем пали ниц.
Но те, кто смог подняться из траншеи,
Примерно взвод живых еще пока,
Зарывшись в тряпки лицами по шеи,
Пошли вперед под знаменем полка.
Терпя удушье, сплевывали кровью.
Сквозь дым и смрад, шатаясь и хрипя,
Шагали в рост, от боли сдвинув брови,
Десятков шесть отчаянных ребят.
В последний раз тверды, неустрашимы,
Любой из них считай уже погиб.
Их жуткий вид и мрачная решимость
Повергли в ужас прусские полки.
Противник дрогнул, вздумал поскорее
Убраться прочь, подальше от греха.
Ему вдогонку била батарея,
Лишая ног, пуская потроха…
Протри глаза, бесстыжая Россия.
Взгляни туда, где век назад была.
Твои сыны смертельный яд вкусили,
Тебя спасли, а ты их предала.