Сегодня 5 ноября юбилей заслуженного поэта Подмосковья, академика АДЛ Владислава Фатьянова. Предлагаю Вам, дорогие читатели, прикоснуться к творчеству замечательного русского поэта. На сайте Веры Пеньковой можно послушать песни на стихи В.И. Фатьянова. Спасибо всем!
И ЭТОТ МИР, И ЭТОТ СВЕТ
***
И этот мир, и этот свет,
Где счастье пополам с бедою,
Под неуемным ветром лет
Становятся дороже вдвое.
Звенит прозрачно на ветру
Синь лугового астрагала.
Щемящей тягою к добру
Меня Земля околдовала.
Пускай былое не вернуть,
Мой путь не весь еще прочерчен.
Каким бы ни был этот путь,
Его пройду я с чистым сердцем.
С тобой, Россия, все пройду,
С врагом расплачиваясь кровью,
Чтоб снова на тебя одну
Глядеть открыто, по-сыновьи.
***
Не пора ли, мой друг, не пора ли
Подвести дней прошедших итог?
Что нашли и что потеряли
На желтеющих ветках дорог?
Светят яблони белым наливом,
Время в песнях и мне созревать.
Даже в горестях был я счастливым,
Славя песнями Родину-мать.
Я ее не отдам никому.
Дни, как листья, летят на просторе…
Жизнь моя, от тебя я приму
Все: и радость, и счастье, и горе.
2017 г.
***
Гори, моя ты, молодость, гори!
Свети мне, малахитовая озимь.
Я – алый лист, летящий в сентябри,
Несу я людям праздничную осень.
Под кронами умолк багряный плеск.
Застыли просветленные поляны.
Как вкопанный, стоит прозрачный лес,
Позванивая ветками стеклянно.
Пусть тянутся деревья к тишине,
Но от души еще хоть раз пропойте
О юности зелёной, о весне,
Тугих дождей весёлые брандспойты!
РОДИНЕ
На исходе солнечного дня
В вишеннике, вспыхнувшем за хатой,
Наплывает нежность на меня
Лепестковым розовым закатом.
И опять, как будто в забытьи,
Ласково, тревожно и несмело
Лишь к тебе все помыслы мои
Тянутся руками вишен белых.
Тянутся сквозь тучи и года,
Высоты заветной достигая,
Оттого что в сердце никогда
Бой твоих курантов не стихает.
* * *
Я живу, в сердце нежно вобрав.
Все дожди, что в лесах моросили,
Запах снега и скошенных трав,
И ракетное небо России.
И пронзительность белых стволов
Над озерами майских полянок,
И щемящую ласковость слов
На весенних губах россиянок.
Здесь, в краю бесконечно родном,
Близко к сердцу я все принимаю.
Счастлив я оттого, что мой дом
Никогда на Руси не был с краю.
***
Край родной, сколько лет здесь я не был!
То ли мне самому не до сна,
То ли звездной бессонницей неба
Заболела над речкой луна.
Жгут мальчишки костер на лугу,
Пламя каждому кустику радо.
И опять, как пастух, стерегу
Я стогов задремавшее стадо.
А когда все на свете стихает,
То ли ветры ложатся в стога,
То ль коровы о чём-то вздыхают,
Погружая в багряник рога.
НЕБО РОССИИ
Я вереск, я луч, я российское поле.
Я связан с тобой каждой ниточкой боли.
И алым, веселым, кипрейным огнем.
И серыми тучками над сентябрем,
И каждой улыбкой осеннего дня,
Что смотрит сквозь солнца лучи
на меня.
Кому-то ты – крыша, кому-то ты – крышка.
Я связан с тобой каждой клеверной
вспышкой, И каждой ромашкой на желтом лугу.
Я жить без тебя никогда не смогу.
Под небом приветливым ночью и днем
Так чист и прозрачен родной окоем.
Здесь каждому стеблю созревшей пшеницы
Я низко хочу до земли поклониться.
***
О, журавли моей России,
В тепле последних летних дней
Среди сплошной небесной сини
Вам небо Родины видней.
И ни к чему чужой Египет,
Когда полнеба на двоих.
Ведь не до дна сентябрь выпит
В сиянии полей моих.
Здесь над Россией в поднебесье
Всплывают снова облака,
И, словно в такт крылатой песне,
Колышется внизу река.
И нет ни края, ни предела
Для дней глубоких, словно лен,
Для взлета ввысь над гладью белой,
Для тех, кто Русью окрылен.
***
Дождём разбавив просинь
И погасив кипрей,
Расфасовали осень
По упаковкам дней.
И стало меньше хруста
Изломанных ветвей,
И стало больше грусти
Опять в душе моей.
На голые деревья,
На села и деревни
Готовится налет:
На голые деревья,
На села и деревни
Снег скоро упадет.
Он скрутит елок лапы
И поздние цветы.
Остановить могла бы
Снег этот только ты.
ПЕРВЫЙ СНЕГ
В парке над сиренью снег роится.
Вспыхивают искры под ногами.
Собственными перьями синицы
Пишут голубые телеграммы.
Снег стекает запахами сена,
Снег кружится пухом по экрану.
А вокруг кусты-телеантенны
Принимают зимнюю программу.
Белые чехлы витых скамеек
Сотканы из простенького ситца.
На скамейки сесть никто не смеет,
Потому что первый снег садится.
РОССИЯ
Мой последний приют - не могильная почва,
Не в глубоком сыром чернозёме земля,
Не рубины на гаснущих звездах Кремля.
Мой последний приют - свет берёзовых почек
И осенних ромашек луга и поля,
И летящая ввысь журавлиная стая,
И под ней золотые от яблок сады.
Мой последний приют, милая, дорогая,
Ненаглядная Родина – Ты!
ЗРЕЛОСТЬ
Озолотила осень лес,
Блеснув зрачками желтых глаз.
Как много на земле чудес
Проходит часто мимо нас.
Здесь каждый лист-награда мне
Почти на уровне медали,
Заслуженной пусть не вполне,
Но вы ее мне сами дали.
Люблю я осень потому,
Что в ней всегда таится диво,
Что в золотом ее дыму
Все исчезают негативы,
Как в женщине, чей теплый свет,
Пробившись в зрелые года,
Рождается под сводом лет
И остаётся навсегда.
ЛЕС
Осенний свет переполняет душу,
Осенний лес, осенний тихий свет.
Прозрачный вечер обещает стужу,
Для нас с тобой там больше места нет.
И там, где листья алые метались
Еще вчера над головой моей,
Сковала лес не то чтобы усталость,
А гордое смирение ветвей.
* * *
Лира – ты единственный мой праздник.
Ночь тиха, прозрачна и тепла.
Нет, меня, наверно, не напрасно
Молния поэзии прожгла.
Ветками лиловыми хлестнула,
Сняв с меня все скорби на лету,
Чтобы кровь наполнить вешним гулом,
Чтобы лучше видеть красоту.
ВЕСНА
Лес фиолетов и звонок
В резьбе филигранной листвы.
Щиплет в кустах жеребенок
Зеленые гусли травы.
Гусли, весенние гусли,
Сыграйте поярче зарю.
Я в поэтическом русле
Игру ваших струн повторю.
Пусть надо мною лучатся
Ажурные ветки ракит.
Много ли надо для счастья
Тому, кто сюда залетит!
КАЧНЕТСЯ ДЕВИЧЬЯ РУКА
Качнется девичья рука
Ольховым солнечным побегом.
Но сердце, тронутое снегом,
Оттаивает лишь слегка.
И губы, что цвели невинно,
Познав прощаний горький вкус,
Раскроются наполовину –
Полуусмешка, полугрусть.
И больно, что наполовину,
Ведь знаю я, что без следа
В горючих ягодах рябины
Проходит горечь в холода.
СНЕГА БЕЛАЯ СИРЕНЬ
Снега белая сирень
Обещает светлый день.
Снега белая сирень
За собой ведет под сень
Елей, сосен, тополей
И улыбчивых людей.
Снега белая сирень
С черных дней снимает тень,
А в моем окне три дня
Нет ни света, ни огня.
Ты покинула меня.
От зари и до зари
Белая сирень горит.
А под нею из земли
Три подснежника взошли
Веры и Любви ростки,
И Надежды лепестки.
А навстречу, как во сне,
В лепестковой белизне
Ты опять летишь ко мне.
Белая сирень встречает
Юность нашу освещает.
Расцветает звезд кипрей
На земной душе моей…
В блеске школьных витражей
Вальса белого круженье.
Лена, всех цветов свежей,
Улыбаясь от смущенья
В платье розовом со мной
Дышит ласковой весной,
Затмевая свет дневной.
Ночь – всего лишь шаг в рассвет
Молодых далеких лет.
Годы шли. И снова Лена,
Как по Божьему веленью,
Опалила взглядом вены
Мне под пение ручья
Под присмотром соловья.
В ней теперь вся жизнь моя
И весь белый свет Вселенной.
И не выйти мне из плена
В мой заснеженный февраль.
Из души ушла печаль.
На дворе стоит зима,
Опираясь на дома.
А в душе, как майский день
Подмосковных деревень,
Растопив последний лед,
Б е л а я сирень цветет…
***
Репетиция снежинок
Вечерком под выходной.
От березовых прожилок
Веет раннею весной.
Ледостав наводит глянец
На душе и на реке.
Увлекаюсь, не влюбляюсь,
Это в прошлом, вдалеке.
Сумрак поздний тихий вечер
В темной роще старожил.
Снова нежность нашу звездным
Снегом март припорошил.
ТРАНЗИТНЫЕ ПТИЦЫ
Транзитные птицы, куда вы летите?
Зачем вы на летней нелётной орбите
Оставили в небе, огромном, как мир,
Рейсфедером осени черный пунктир?
Горючие листья на мокром асфальте,
Глаза, воспаленные мглой, не печальте.
До новых прилетов, до новой весны
На память о солнце леса зажжены.
***
Тихо сияют осины.
Веет родным от жнивья.
Плещет покоем и синью
Русь дорогая моя.
Где еще встретишь это?
Ходишь — не веришь глазам.
И наполняешься светом
Сам.
***
Лесное озеро с янтарным
Песком у берега на дне.
А в центре, как замок амбарный,
Луна желтела в глубине.
А под замком ключ родниковый
Взбивал голубоватый ил.
Он дверцу отпирал с подковой,
Где счастье водяной хранил.
В том озере плескалось лето,
И небо падало на дно.
И было там так много света,
Что до сих пор в глазах темно.
СОСНОВЫЙ БОР
Плывут корабельные сосны
Озерами сентября,
Бросают по просекам росным
Витых корней якоря.
Поют корабельные сосны,
Забыв про лесной покой.
Люблю вас, сосновые весны,
Возьмите меня с собой!
Возьмите, я сердцем не старюсь,
Хоть руки к теплу тяну.
Я вечнозеленый ваш парус.
Возьмите меня в весну!
МАТЕРИ
Мы расстаемся, мы растаем,
Как под березой первый снег,
Как в поднебесье птичьи стаи,
Растаем на виду у всех.
Но труден первый шаг разлуки.
Невыносим последний взгляд.
А ветви тянутся, как руки,
И отпускать нас не хотят.
***
Кто же правит в этот вечер длинный
Взлетными порывами души?
То ли шелест крыльев журавлиных,
То ли дирижеры-камыши?...
Или то охотничья сторожка…,
Под окошком желтая ветла?
То – едва приметная дорожка,
Что меня всю жизнь к тебе влекла…
Как двойной огонь в себе убавим?
Тонет в лампе факельный фитиль.
Не целую. Лишь коснусь губами,
Чтобы чистотой нам дом светил.
Синеву, позванивая спицами,
Вяжет рукодельница звезда,
Знаю, это все еще приснится нам...
Но не повторится никогда.
***
Здравствуй, аленький цветочек.
В жизни столько многоточий,
Звездочек, зеленых почек…
Среди них и ты, Леночек,
Мой весенний лепесточек,
Выросший из этих строчек
О тебе и о любви
Между небом и людьми.
***
За осевшим овином
Затихают рябины.
За осевшим овином
Потемнели стога.
Пахнут волосы мятой,
Пахнут волосы тмином.
Но печаль затопила
Губ твоих берега.
Опрокинута лодка
На песчанике белом.
Я смотрю за окно,
Прошлое бередя,
Вот лицо твое, словно
Нарисовано мелом
На едва различимой
Занавеске дождя…
Память грустная вьется,
Как тропинка лесная,
Обрываясь на желтом
Крутом берегу.
Никогда эту женщину
Не вспоминаю,
Потому что забыть
Никогда не смогу.
МЫ ДУМАЛИ – ЛЮБОВЬ БОЛЬШАЯ
Мы думали – любовь большая,
Ей наша слабость не страшна.
Мы думали – любовь большая.
Нас, маленьких, простит она.
Иллюзиями обольщаясь,
Мы жили памятью обид.
Мы думали – любовь большая,
Нас, маленьких, она простит.
Мы, как траву, ее топтали.
А что? На что она, трава?
Под каблуками прорастали
Непоправимые слова.
А мы топтали и топтали,
И обрекали на мороз.
Травили ссорами, хлестали
Ветвями мокрыми берез.
Но, как береза, все прощая,
И слепо подчиняясь нам,
Любовь ошибки отмечала
Зарубками кардиограмм.
Все правильно, любовь большая.
Но можно ль жить, ее губя?
Гиганты гибнут, разрушая
В паденьи все вокруг себя.
Все правильно, любовь большая.
Она чем больше, тем трудней.
Все правильно, любовь большая,
Но не для маленьких людей.
***
Слова любви должны быть тихими.
Для них не нужен мегафон.
Они восходят в небо пихтами,
Одетыми в зеленый звон.
Слова любви должны быть тихими.
В них- чувств нетронутая глубь.
Они багряными гвоздиками
Слетают с удивленных губ.
Они должны быть опаленными
Борьбой с любым оружьем зла.
И только с ними мы, влюбленные,
Как два распахнутых крыла.
* * *
Мы были чем-то светлым связаны,
Сплеталась теплых рук лоза,
Стояла ясность, будто ясени,
Отображенные в глазах.
Не знаю, пасмурно ли, ясно ли
В краю, где больше не живу.
Но растеряли наши ясени
Зеленой юности листву.
И выпала нам доля, выпала,
Как в ночь холодная роса
И ясность ласковую выпили
Чужие, хмурые глаза.
ПРЕВОЗМОГАЯ ГОРЕЧЬ НАРЕКАНИЙ
Превозмогая горечь нареканий,
В село родное я тебя зову,
Туда, где ивы тонкими руками
Кидают листья в желтую траву.
Ты приезжай, в избе зажгутся мальвы,
И запоют под окнами скворцы.
Еще не всю калину обломали
В моём дворе мальчишки-сорванцы.
Ты приезжай скорее, неужели
Следы шагов затеряны в Крыму?
Здесь все шмели свои виолончели
Настроили к приезду твоему.
ДОРОГА В ПРОШЛОЕ
Только кони мчатся в ночь.
Только месяц смотрит в оба.
И летит дорога прочь
По ухабам и сугробам.
То ли ветер бьет в глаза,
То ли вьюга жжет ресницы.
Слышу чьи-то голоса,
Вижу смутно чьи-то лица.
Приоткрою хоть на миг
Полог в прошлое пошире.
Лишь тебя нет среди них,
Нет сегодня в этом мире.
Нет тебя, но ведь была…
Потому бела дорога.
Белый свет и мгла бела,
И береза у порога.
Вот, закутанная в плед,
Натянув поводья туго,
Ты летишь за маем вслед.
Но тогда откуда вьюга?
Я не знаю этих мест.
Впереди – фонарь с наперсток.
И лежит, как сбитый крест,
Непроезжий перекресток.
* * *
Осень, осень - листьев мимолетность,
Влажные деревья и кусты.
На душе безлиственная легкость,
Свежесть первозданной чистоты.
Я люблю шагать по желтым листьям
Словно весь просвечен изнутри,
Словно талый ветер в роще мглистый
Раскидал костры ночной зори.
Вся земля тем пламенем объята
В шуме листопадной кутерьмы
От восхода солнца до заката,
От окраин лета до зимы.
***
Грусть моя – одуванчиков дым
Над разливами теплого клевера.
Это небо мне стало родным
В негасимом сиянии Севера.
В перехлесте лиловых дождей
Деревенская тихая улица.
Подарю вам на память о ней
Край, где осенью роща не хмурится.
Я заброшу стихи в купыри,
Взяв рюкзак на упругие плечи.
И девчонка в косынке зари
Из деревни мне выйдет навстречу.
Я у этой девчонки в долгу.
К ней ведут всех дорог указатели.
От себя самого убегу,
Но туда возвращусь обязательно.
НА КРАЕШКЕ ВЕСНЫ
Постой, ветла, на краешке весны,
Пусть к лету мчатся ветров табуны.
Ты успокой глаза избы моей
Душевным равновесием ветвей.
Постой, ветла, на краешке весны.
Нелегкие лета нам суждены.
Сережки, словно ниточки огня,
Кидай в меня и поджигай меня.
Постой, ветла, на краешке весны.
Отсюда все мои пути видны.
Постой со мною рядом и забудь,
Все то, что никогда нам не вернуть.
***
Пахнут хлебом влажные суслоны.
Веют желтым августом года.
Скоро облетит за небосклоном
Лебединых крыльев лебеда.
Ну, к чему мне восковая спелость?
В листолетном зареве волос
Хорошо ли нам с тобой горелось,
Хорошо ли нам с тобой жилось?
Хорошо ли, плохо ли – неважно,
Потому что это все прошло,
Только в чистом поле ветер бражный
Провожает юность за село.
Трудно быть на свете человеком.
Что берём, то трижды отдаём.
Но, хотя бы яблоневой веткой,
Ты останься в будущем моем.
ПЛАМЯ
Горит камин, я думаю о Лене,
Пишу стихи и песни много дней.
В огонь бросаю все крупней поленья,
И он горит еще сильней.
Мне с каждым днем теплее и светлее.
Дышу тобой, безумствуя, любя,
Но почему же я тогда жалею
Тебя с моей любовью и себя.
Раскалены в огне Амура стрелы,
Моя свеча оплавилась в тепле.
Чем ярче пламя, тем сгорит быстрее
Все, что пылать способно на земле.
Но мы его дыханием своим
Поддержим, защитим и сохраним.
***
За то, что так доверчива была,
Расправив для объятий два крыла,
За то, что жизнь по-прежнему светла,
И ночь за шторой розовой бела,
Тебя благословят колокола
И звезды, что над нами ночь зажгла
И до сих пор во мне не погасила,
За то, что разлюбить тебя не в силах,
Целую руки ласковые эти,
Как самые любимые на свете.
***
Спасибо, славная весна,
Тебе за солнечную милость.
Вокруг такая тишина,
Как будто все остановилось.
Зеленые разливы ив,
Берез высокие октавы.
Спит ветер, крылья уронив
На прошлогоднюю отаву.
Всего себя земле отдай.
Не требуй ничего взамен.
В твоих руках земля и май,
И пульс зеленых теплых вен.
БЕЛАЯ ЛЮБОВЬ
Две тополиные пушинки
На фоне вечности летят.
Внизу в почетном карауле
Деревья выстроились в ряд.
Белы, белее не бывает,
Летят над вечным миром тьмы.
Летят пушинки и не знают,
Что это в небе вместе мы.
***
Одно лишь на двоих окно
В рассвет и сад растворено.
Как жаль, что ни тебе, ни мне
Там раствориться не дано
В черемуховой белизне,
В вишневом белоствольном строе,
Закрывшим цветом окоем.
Один я этого не стою.
Не стою: только лишь вдвоем.
Смешно, но что же вы хотите!
Сближаясь на своем кругу,
Два серых стебелька графита
Рождают вольтову дугу.
***
Дождь, уходящий в стога,
В ночь, в лепестки водосбора,
Дождь, уходящий в луга,
В реки, ручьи и озера, -
Дай мне с тобой постоять
На середине планеты.
Что твои думы таят,
Дождь уходящего лета?
Дай подышать мне с тобой
Пряностью листьев опавших,
Чистой травой над тропой,
Грустью деревьев уставших.
Дождь, уходящий в зерно,
В будущее – голубое,
Дай прорасти,
Все равно
Мне не расстаться с тобою.
Всплесками дай остудить
Все, что нам помнить не надо,
Кровь, что устало гудит,
Не принимая прохладу.
Не принимая уход
Той, что беду приносила, -
Дай отдохнуть от невзгод
И обрести снова силы.
***
Не верю дому на колесах,
Не верю двери на замке.
В чаду берез беловолосых
Шумит наш поезд вдалеке.
Деревья острые, как грабли,
Сдирают с неба облака.
Не жалко мне теперь ни капли
Себя, да и тебя пока.
За поворотом в чистом поле
Мы встрепенулись лишь тогда,
Когда, крича в ночи от боли,
Ушли все наши поезда.
ТВОРЧЕСТВО
Ночь раскалилась добела
В печи, где смерч-огонь дерзает.
Полет пера, как взмах крыла.
Когда паденьям нет числа,
Лишь он один меня спасает
От грязи, подлости и зла.
Пусть обошел хвалебный шум
Мои певучие мотивы,
Все звуки лишние глушу.
Лишь шепчут, догорая, ивы.
Весь век пишу я, как дышу,
Пусть тяжело – не в этом дело.
Я отточить перо спешу,
Чтоб в небо взмыв, оно запело.
От сердца отступает боль,
Когда стихи взлетают в небо,
Где труд счастливый – это соль,
А праздник – это корка хлеба.
***
И таволожный запах ветра,
И неба облачная грусть.
Вокруг на сотни километров
Цветет в подлунном мире Русь.
И вспышки женских глаз в шалфее,
И губы в клеверном тепле.
Но чувство Родины сильнее
Любого чувства на земле.
Любимое мое раздолье,
Гляжу – кружится голова.
И всходит радость светлой болью,
Как после засухи трава.
БОЖЕСТВЕННОЕ МГНОВЕНИЕ
Осень за окном сгущала тени.
Робкий месяц трепетал, как заяц.
Мы сидели рядом, и колени,
Невзначай слегка соприкасались,
Замирали в мимолетном плене.
Боже, у тебя такие плечи.
От улыбки милой дрожь по коже…
Ты сегодня далеко-далече
Да и я к тебе не ближе тоже.
Но осталось у меня от встречи
То, что на земле всего дороже –
Нежность, как знамение печали,
Святость, как знамение любви,
Той, что, словно лодка у причала,
Управляет близкими людьми.
***
Не от мира сего эта девочка ЛЕНА.
Для безумного века она слишком чистая.
В океанах любви море ей по колено.
Нежно светятся очи лучистые.
Волны страсти бушуют неистово.
ЖЕНЩИНЕ
Подсолнушек мой,
Рядом тропки, как змеи.
Друзья говорят:
«Будь хитрей, будь умнее».
А я не хочу.
Я хитрить не умею.
Подсолнушек мой,
Ты прости, я не солнце.
Крапива растет
Под разбитым оконцем.
Петляет порою
По жизни дорога.
И все же прошу,
Посвети мне немного,
Подсолнушек мой,
Моя боль и тревога.
***
Моя любовь синее океана,
Твоя любовь оранжевей луны.
Выходит наше солнце из тумана.
Кончаются безрадостные сны.
Моя любовь синее океана,
Твоя любовь оранжевей луны.
Ни хитрости, ни капельки обмана.
С тобой мы друг для друга рождены.
Моя любовь синее океана,
Твоя любовь сиятельней луны.
Зачем считать царапины и раны.
О прошлом вспоминать мы не должны.
Дрожат мои пылающие руки,
Когда ты прикасаешься ко мне.
Не вынести мне длительной разлуки,
Отрезавшей метелью путь к весне.
Мне скоро уходить в тот край, откуда
Обратного пути на землю нет.
Но благодарен я тебе за чудо,
Плеснувшее в лицо весенний свет.
СКОЛЬКО ТРОПОК ЛУГАМИ ВИЛОСЬ
Сколько тропок лугами вилось,
Сколько было весенних дорог,
Только изморозь милых волос
Растопить я губами не смог.
Оттого я утратил покой,
Что, хотя не жалел я тепла,
Ты не стала счастливей со мной,
А нечастной, наверно, была.
Оттого я хожу сам не свой
И в тревоге друзьям говорю:
Согревайте любимых весной,
Чтоб самим не остыть к декабрю.
***
Подглазины – для звезд мешки.
Их месяц языком не слижет.
До счастья – только взмах руки,
А до беды – немного ближе…
Уже тебя не разглядеть
В рисованных душевных позах.
Уже менять на жесть и медь
Готовы всю листву березы,
Но осязаемы светлы
Сырые веточки ветлы,
И яблоки так рдеют рьяно,
Что замирает все внутри,
Когда идешь ты вдоль зари
В одежде легкой из тумана.
***
Седой туман стекает с влажных веток.
Светло среди деревьев, словно днем.
Нам каждый огонек зазывно светит,
Боясь, что мимо мы с тобой пройдем.
И, поднимаясь к поднебесной сини,
Тоскуют по нездешней высоте
Летучие березы и осины,
Листву сухую сбросив в лебеде.
А самолет пунктирит ночь огнями,
Пересекая спящую страну,
Дрожит, как будто он в воздушной яме,
Летит искать за облаком луну.
Гляжу наверх, охваченный тревогой,
Прислушиваюсь к шорохам в тиши.
И, кажется, что стала ночь дорогой
В таинственную глубь твоей души.
***
В краю незабвенном и милом
Все тот же под кровлями мох.
Все ближе к дорогам могилы.
Все дальше дома от дорог.
Надломленной яблони ветка
Засохла, упав на межу.
Как будто из прошлого века
В родное село я вхожу.
Развалины на косогоре,
Где мельница раньше была,
Полынную сизую горечь
Июль расплескал вдоль села.
Тропа над оврагами вьется,
Ныряя то в клевер, то в ров.
Все меньше друзей остается.
Все больше уходит врагов.
Качает деревья усталость.
Низинами стелется мгла.
Еще не стучит в душу старость,
Но молодость, видно, прошла.
В краю незабвенном и милом
Все тот же под кровлями мох.
Все ближе к дорогам могилы.
Все дальше дома порог.
***
Секатор щелкает на вишне.
Рука садовника тепла.
И все, что было в кроне лишним,
Шурша, ложится у ствола.
В вишневом море тонут хаты.
Необозримы берега.
Деревья, как стада сохатых,
Туман поддели на рога.
Мне жалко резать. Отступаю
С ножом под купол шалаша.
А жалость глупая, слепая
Острей садового ножа.
***
Снова плавают листья в пруду.
Облака, как понтоны.
В воду снова смотрю на звезду.
Неужели потонет?
Я беззвучно прошу: «Не тони».
Словно бакены рядом,
Зажигает рябина огни
Над прибрежной прохладой.
Я стою на тропинке во мгле.
Лист в ладони сжимаю.
И живому всему на земле
Продолженья желаю.
***
Поднял март голубиные веки,
Улетела на север пурга,
Вишня льет потеплевшие ветви
В голубые от солнца снега.
Здравствуй, март! Пожелай мне успеха,
Белым садом во мне оживи.
Сохрани свежесть первого снега,
Первой радости, первой любви.
О, весенняя молодость марта,
Я тебя пронесу в январи.
Пусть поля, как площадки для старта,
Вспыхнут дюзами новой зари.
***
Одуванчики не шутят,
Устремляясь в высоту,
Белым пухом баламутят
Май, заснеженный в цвету.
Куролесят, парашютят,
Одуванчики не шутят.
Над картошкой, над осокой
В небо им лететь не лень.
Переходят в мир высокий,
Словно ночь в прозрачный день.
Свет полётов белостаих,
Краткое житьё-бытьё,
Словно души отлетают
Вверх, в бессмертие своё.
***
Пряно пахли ландыши, намокнув.
Оживал в лесу зеленый дом.
Там пруды синели, словно окна,
Вымытые радужным дождем…
Мне бы вместо крыши – ветку ивы,
Вместо темной комнаты – леса.
Мне бы плыть под парусом счастливым
В солнечные женские глаза.
Мне бы плыть всю жизнь под небом звездным
В белом свете милого лица.
Но пловцом я стал совсем негодным:
Истрепал на суше паруса.
И когда мне горечь гложет душу,
Заглушая жизни голоса, –
Покидаю прошлое, как сушу,
Наполняю ветром паруса.