Ты замираешь, вместе с тишиной
пред вечными загадками Софокла.
Твоя душа косым дождём намокла,
не став иной.
Вокруг дома, машины, суета...
Наедине со словом, как Тиресий,
ты замечаешь, что неинтересен
весь мир.
Тщета
желанья человека быть собой
чревата всемогуществом эриний...
Под кипарисом где-то — Старший Плиний.
Шумит прибой.
А ты сложить пытаешься слова:
играешь в бисер и уже неважно —
игра ли это, мистика иль даже —
судьбы канва.