Эстетствующая жестокость: создатель в каждом из нас.
Подлинный убийца вовсе не подобен зверю: он не предстаёт перед нашим взором диким яростным безумцем, деяния которого обусловлены инстинктом или манией. Будучи по своей природе существом из мира тончайших чувств и концептов высшего порядка, он ни в коей мере не одержим животным низменным голодом и тягой к наслаждениям.
Истинная жестокость — это жестокость бога, творца. Мы видим перед собой художника, искусного мастера, который следует путём творения. Он творит свою волю в мире людей, испытывая при этом чувство сопричастности всему сущему и, убивая свою жертву медленно, изощрённо и с особой жестокостью, он открывает в ней новые свойства и качества, позволяя тем самым перейти на новый уровень бытия.
В момент совершения убийства лицо его исполнено спокойствия и умиротворения, поскольку уничтожение живого — это такой же акт творения, как и создание новой жизни. Это искусство. Лицо убийцы прекрасно, а черты — совершенны. Глаза его сияют и излучают чистую любовь. И любовь эта — бездна. Он подобен маленькому ребёнку, который, играя, открывает для себя огромный дивный мир. И он улыбается этому миру. Всё ещё оставаясь человеком, убийца искренне и бесконечно счастлив, ибо действует от имени безусловной любви и первозданной красоты хаоса.
Истинно великие образы обладают текучестью. Ригидность образа или «застывшая красота» — есть посмертная маска жизни. Всё статичное обречено на разрушение и смерть. Только движение и постоянные изменения являют собой подлинное сияние красоты, отражённой в вечности.