Мне тесно, Господи, в Твоих пространствах
И одиноко посреди времён.
Душа вернется из убогих странствий
Для внутренних и внешних перемен,
Последнего родного неба выше
В её исток, откуда иногда
Тревожный голос птицы Феникс слышен
Не как живая сладкая вода,
Помощник Божий, символ воскрешенья,
Не птицы с человеческим лицом.
Души не убоявшейся сожженья
Перед несостоявшимся концом.
Не добровольной жертвой, укоризной,
Какую не словами передать-
С качнувшейся вершины древа жизни
Пролёт в таинственную благодать.
*
Как колокол воскресный лес
При свете дня. И небом срезан.
Всё в октябре теряет вес
И цвет. И остаётся лесом.
И это в повесть не войдёт:
Перо от сойки, капля с ветки.
Я убегаю. Но ведёт
Назад меня не нареченный некто.
И расточает слабый звон.
И я уже земли не чаю.
Хожу, дышу. Живу сквозь сон.
И суеты не замечаю.
вариант:
незваный некто
*
Повит метелью величавый сад
В вещем холоде чуткой тревоги,
Из воздушной тревоги забвенья –
Облака над порядком домов.
*
Весь мир болит и стонет. Эту боль,
Перемогая высший смысл страданья,
Позволено нести перед собой,
Утаивая в муках умолчанья
Или открыто называя, тем
Отзывчивее совесть: очищенье
Больной души ещё возможно всем,
Чем чаще это Божье посещенье,
И нужно-то всего произнести
Безумную сердечную молитву,
Чтобы Спаситель мог к тебе войти
Хотя б в полураскрытую калитку,
В протянутые руки передать
Или вложить в клочок души записку.
И если мне позволено страдать,
То я ещё не обречён, но взыскан.