Заневестила Осень берёзу,
под фатой до чернеющих пяток
еле дышит:
фигурка с лордозом,
ну, каких вам ещё надо «таток»?!
Эй, мужик, тот, который с айфоном,
обернись!
Ааа… «в сети тёлки круче»,
а… вот ты, под твоим же балконом,
погляди как белы её ручки!
Наломал «муж» букет её пальцев
«на метёлку» – сказал он: – сгодится.
Опустили рукав страдалице
до земли прилетевшие птицы,
на невесту уселись веночком
и галдят, вторя Осени-свахе.
Та, берёзку раздев до листочка,
не скупится на «охи» и «ахи».
Гордый тополь с вороньим насестом,
на смотрёнке не женится, нищей.
Вяз бы смог, но не сдвинется с места,
в луже мёрзлой увяз с бородищей.
Вот явился жених-мужичонка,
обхватил ствол берёзовый крепко,
и вспорхнула берёзы душонка,
опустившись на грязную кепку.
И закончилась девичья воля –
быть бревном белотелым под мужем;
табуреткою задницу холить
и качаться под ним – неуклюжим.
Бродит Осень под мухою ярой,
собирает листву для подушек.
«Эй, купцы, поглядите товары»...
Замуж выдала вишню и грушу.