Он был почти такой, как все вокруг.
Ну, разве только чуточку страннее,
Застенчивей немного и скромнее,
С людьми сходился медленно, не вдруг.
Ни у кого взаймы он не просил,
Жил тихо от зарплаты до зарплаты,
Не сплетничал, не крыл соседей матом
И даже водки, кажется, не пил.
Всему двору он с детства был знаком.
Все косточки ему перемывали
И без стыда при встрече называли
Кто чудаком, а кто и дураком.
А он привык, а он прощал их всех
И с вечно виноватою улыбкой
Шел по двору, неся футляр со скрипкой,
И опускал глаза в ответ на смех.
Но как-то раз внезапно он пропал,
Как будто растворился в теплом лете,
А во дворе никто и не заметил,
Что он играть на скрипке перестал.
Не вспомнило на лавках старичье,
Что жил он тихо, скромно, безобидно…
Когда иной уходит, это видно,
Ну, а такой вот, он ушел – и все.