Стилизация под рассказы М.Зощенко
Елена Жарикова
***
А желательно спросить у вас, дорогие сограждане: как на текущий момент занимаетесь поправкой здоровья? Не то чтобы с похмелья – а в целом? Какую то есть соблюдаете стратегию оздоровления? Ну, там, пиявки, скажем, на копчик, иголки за уши али, к примеру, пять капель урины на грудь по случаю бодрости? Или просто выделяете в процессе жизни день-другой: один банный, другой диванный?
А вот намедни со мной негаданно произошел день здоровья. Отрываю поутру календарь – в черных трусах из полусатина и рот пополоскавши – а тут на тебе, ядрен батон, красными буквами прямо в лоб: день здоровья! Аж коленки подкосились. Всеобщее торжество, народный триумф, значит! Хорошо, вовремя узнал. А то бы шел по улице, квелый и расслабленный, а меня окружали бы одни здоровые, ликующие граждане – конфуз, да и только!
Порыв ко сну подавил, фортку в окне пошире раззявил, врубил радио: пущай сообщает бодрость всему ослабшему за зиму организму. А там и говорят: «Начинаем производственную гимнастику!» Вот ведь как, думаю, подфартило! Послушно выполняю команды, выпрямляю позвоночный столб и подымаю колени на уровень живота. Носки держу врозь! Каждая клетка ликует, пополняется здоровьем.
Только во вкус вошел, а тетка по радио дальше пропагандирует: «Приступаем к водным процедурам!» Нацедил ледяной с-под крана. Стою в трусах у подъезда. Оно конечно, апрель, метель, и тем лучше, надежнее. Иммунитет, говорят, крепше. Может, правда, врут. Вдарил от души, с огоньком, опрокинул на голову шайку! А тут мимоходом Манька с подъезду сунулась, ну, натурально под раздачу попала, ветром, что ли, вовремя дунуло, только аккурат весь ушат на ее бабью долю выпал. Меня прям обида взяла: хотел как есть здоровье поправить одним махом, а тут, понимаешь непредвиденное препятствие! А Манька малохольная не оценила водной феерии – разинула варежку на манер бегемота! Ревет, ядрен батон, что твоя сирена. Вода ей в уши, что ли, попала.
– Малограмотный ты элемент, Марья Васильевна! – говорю. – Я тебя, может, приобщаю к всеобщему прогрессивному движению, а ты ерепенишься!
А та, понимаешь, лицом серая, как подушка, и никакого оздоровительного эффекта.
И чувствую: достойно складывается день здоровья. Почти без сбоев. Играю мускульной силой и на спортплощадку, значит, путь держу. Готов покорять спортивные вершины. Ставить рекорды по бегу в мешках. Заряжать организм немыслимым потенциалом здоровья.
Гляжу: Михал Михалыч, дворник наш, лед долбит. Подержи, грит, родной, ломик, дай до лавки махну, поллитру соображу. День же здоровья, говорит.
– Вот как ты, Михалыч, линию партии блюдешь! Народ в едином порыве оздоровляется: на брусьях корячится и в шпагате пластается почем зря, а ты своей поллитрой сводишь на нет усилия народа! Объявлю вот нечаянно о твоей контрработе на собрании домкома – не зарадуешься! Пошлют куда надо снег убирать!
А тот только плюнул и дальше гололед ломает.
Ничего я на это ответил. Главное, профилактику провел – и дальше, к новым свершениям.
У стадиона мужики чего-то кучкуются, аж дымок над ними завивается.
- А, говорят, Вася из дома вышедши! Никак здоровье поправить? Не робей, Вася, дуй до горы! Дай, жмот, папиросочку, у тя брюки в полосочку! – и прочие пошлые разговоры.
- Э-эх, говорю, несознательные вы кадры, а еще футболом интересуетесь! От вас у меня всякий энтузиазм прочь девается, и здоровым быть не хочется. Хоть бы вы спортивной ходьбой занялись отсюда или шашками на свежем воздухе, а то от вас один дым коромыслом и неприличные слова!
- То же мне, политинформатор выискался! – один говорит. – Ты докажи личным примером, что за здоровье болеешь! Вон снаряды, кажи класс!
Не стал я спорить, молча попер на снаряды. А мужики аж курить перестали, выжидают.
Стою перед турником, в затылке холодно, и печень остыла. «Да нет же! – думаю. – Неужели мне сдаться на их нездоровые происки?» Собираю усилие воли – и на турник вешаюсь! И ветром меня качает, как пустое белье на прищепках. Вишу, значит, кажу класс. Пальцы к железу зараз примерзли, отдирать боязно. Те, значит, издаля маячат: ну, что ль, подтянись разов пять! А я болтаюсь кишка кишкой, калоши свалились, ноги на ширине плеч, носки врозь: один красный, другой дырявый. Загляденье. А чего сказать – не знаю. И перед людьми совестно.
Поскучал я, поскучал в висячем виде, да и на землю пал. Пал, лежу бесчувственно, дышу носом. Сейчас думаю, подкоплю здоровья – встану. Вон там, кажись, канат перетягивают? Еще и в мешках прыгают? Ну, дак, это… – пошел я!