лирическое специфическое
осечное декадентское
осекаешься глазом поплывшим сердцевину дерева
обтекающим ибо не разгуляешься
в жилах знания ни на грош
2
травма начала, травма продолжения. Бытие и ничто одновременно. Вспять поглядывает невозвратность. Тупо ритуально понимание. Как "сделать шаг", направить фокус в пустоту. Травма продолжения, начала, время простое, эффект, фокус на размытости: кто "свиснул" точку нового отсчёта? Инициацию посеял где? Где -- волю, выборность? Чутьё показалось, принялось отсеивать возможности; не всё то есть, что поддаётся вымыслу.
Млечный слизень утра: издыхает на песке язык. Язык в агонии как результат неисследованной жажды -- более масштабной, очевидно; средневековое былое в агонии, муки бедняка.
3
Пусто без повода. Нечего вякнуть. Как в медитации. Только без правил.
Ночь; и табачная мятная гарь ледовая схожа со снежною. Правильно.
Снег тут худой, а деревья – сироты.
Как скоро запустение строится.
Человек подавленный не изменяется, но склоняется к невозможному, каковое в одинаковой степени всецело рассеянно и всецело собранно. Притом переменную невозможного не избыть. Велик риск счесть, что подавленность есть человеческая природа. Не просто по причине фоновости состояния, но также в силу невыявленности повода к установлению подавленности, пусть таковым поводом могут элементарно служить перемены. Однако копнуть глубже – открывается травма начала. И сколько о том возможно говорить? Пока не примешь. Вместе с тем, ожидаешь рецидива невозможного, в скобках последнее определяя как освобождённость, гедоническую неприкаянность. А это ловушка. Перемены – порционность, потребность в неполноте. Когда пусто без повода.
/ 61.11.7102/