/Защитникам Логвиново и моему знакомому Сергею П. Позывной "Фартовый"/
Я до точки возврата
Долечу белой птицей,
Помолчу у границы
И обратно домой.
Ни сестры нет, ни брата,
А граница глумится:
Мне опять память снится -
В ней ты снова живой…
***
По «зеленке» танки, танки,
По дорогам смертный вой,
На полях лежат останки,
Мертвый, раненый, живой.
Разбери, поди, границы:
Кто здесь свой, а кто чужой,
Изуродованы лица
На дороге окружной.
По Дебальцево - прицельным,
По сараям и дворам,
По заправкам и котельным,
По фанерным флюгерам.
Изрубили всё в капусту -
Нет живой души вокруг.
По округе пусто… пусто…
И кричит вдруг военрук:
- По подвалам не стреляем!
И по окнам не стрелять!
Подойдем с другого края
Слышишь, бога твою мать!
Во дворах снаряды рвутся,
Над домами – смертный вой,
Но враги здесь не прорвутся,
Если ты еще живой.
Военрук обнял березку,
Съехал наземь по стволу,
Бой идет на перекрестке
Так, что мама не балуй.
Мужику бы в бой со всеми,
Но калаш отяжелел,
ВСУшники засели
по дворам, и кровь – в желе…
И «разгрузка» не поможет,
Если пули по ногам.
Может танками их? Может…
На волокна рвать врага.
Но откуда эти звуки?
То ли плач, а то ли зов?
Вдруг протягивает руки
Пёс – один из злобных псов.
То не брат. То враг смертельный.
Не Толян. Но кто тогда?
Тычет крестиком нательным
Кружку тянет – там вода…
Отхлебнул и сплюнул молча:
- Брат? А где твое родство?
Братья братьев с дуру мочат,
Вон, еще горячий ствол.
А Толян прижался к брату,
Весь измазался в крови,
- Эй, браток во сто каратов!
- Не реви, Толь, не реви.
Мать жива твоя в Волыни?
А моя вот здесь лежит,
Нет священнее святыни
По ту сторону межи.
Ну, давай, стреляй. Я ранен.
Будет проще без меня.
Погляди, вот здесь, в кармане,
Два креста еще звенят.
Брат полез в карман в надежде
Поживиться, что уж там.
Но неводомо невежде,
Что не будет так, как прежде, -
Нет в кармане денег. Там…
Взрыв гранаты, жар и сажа,
В небо – грохот. Тишина…
И Толян теперь не скажет,
Чья на совести вина.
Он – заложник невозврата,
Пекло – полный невозврат.
Брат еще идет на брата,
Только брат уже не брат.
А вокруг в смертельной схватке
Новых братьев новый полк,
О какой еще возвратке
Говорить? Не в ней ведь толк.
По подвалам люди… люди,
А подвалы давит трак.
Что еще в Дебале будет?
Будет дом или барак?
Никаких здесь казематов,
Рабству тоже не бывать!
Только слышно, кто-то матом:
- Бога душу твою мать!
Окружили вражью силу,
Взяли боем всех в «котел»,
За Донбасс и за Россию
Каждый первый в бой пошел.
За комбата пли по-полной!
За березку, мать с отцом,
А Толян лежит оболган,
Не оплаканный отцом.
Пусто в Логвиново. Пусто…
Гарь, воронки, дым и чад,
Жизнь изрублена в капусту.
Люди где? Они молчат
У могил и обелисков,
У воронок – тишина.
Близко смерть. И горе близко.
Вот такая, брат, война.
*
Проклинает мать в Волыни
Племяша и мать его,
Дома борщ в кастрюле стынет:
Для нее Толян живой.
Для нее Донбасс – вражина,
И сестра ей не сестра…
Нервы стянутой пружиной
Рвутся. Рвет смертельный страх
Не за праведный сестринский
Род, что родом был в веках,
Род давно не украиский,
Что осталось? Полный крах…
А заложник невозврата
Пополняет списки тел.
Ну, давай еще на брата,
Если смерти захотел!
А Донбасс еще дымится,
И трава еще черна.
Обелиски… лица… лица…
И святые имена…
13.11.2017