Стою, смотрю во все глаза
На гроб в саду у старой сливы,
Вдруг кто-то тихо подсказал:
«Покойники в гробу красивы».
А я реву, ведь все ревут,
И вижу, врут, что смерть красива.
Когда на мертвом «путы» рвут,
А он молчит. Ведь он красивый…
Здесь сантименты ни к чему,
Перед героем преклоняюсь,
Но подойти к его челу
Еще боюсь. Еще стесняюсь.
А боль горит огнём свечей,
Огнем бомбежек и пожарищ,
Чем ближе бой, тем горячей,
Тем дальше друг и твой товарищ.
Он если выживет в бою,
Со мною выпьет за Победу,
Но я под сливою стою
И вместе с крышей еду… еду…
О чем мы здесь? О красоте?
Ах, да, покойники красивы.
- Красивы эти или те?
В гробу спокойны, не спесивы.
А кто-то ясень запытал,
У тополей ответ срывая,
Враньё – сплошная маета,
А правда – слишком дорогая.
Так вот, о смерти слушай, брат,
Ты видел рядом с домом танки?
Ты разве видел, как горят
Танкистов черные останки?
О смерти не кричать, не выть,
О смерти только лишь молиться,
И в ожидании застыть
Увидев траурные лица.
Я обещаю промолчать-
У каждой боли есть начало,
И есть последняя печать,
Что с вечностью нас повенчала.
Прошел истории виток,
Мы слышим залпы не Авроры,
Шаг революции жесток,
Жесток фашизм. Фашизм,
который
Калечит судьбы и тела,
Уничтожает русский говор,
А если слива зацвела,
Ее под корень. Плачут вдовы.
О муже плачут, что ушел
В последний бой и мир последний,
А кто сказал, что хорошо
Быть мертвым. Разве исповедник?
Вновь кто-то шепчет: посмотри,
Красив мертвец и смерть красива,
И слезы жгучие утри,
Постой тихонечко под сливой.
Стою, смотрю во все глаза
На гроб чужой у старой сливы,
Похоже, мне Харон сказал:
«Покойники в гробу красивы».
13.11.2017