В наш леспромхоз он приехал с женой по объявлению в газете. Нужны были специалисты на заготовку леса: вальщики, трактористы, чокеровщики.
Детей у них не было, к 45 годам не успели или не смогли завести.
На Украине у них осталась хата, в ней -- старая мать.
В Архангельскую область их потянула охота подзаработать деньжат. Говорили, что тут, на лесозаготовках «деньги гребут лопатой».
Мне вспоминается, по этому поводу, анекдот. Беседуют двое:
--Зачем в леспромхоз приехал?
--На заробитки.
-- А собачка зачем?
--Для забавы.
Прошёл год. Те же двое:
-- Ты куда?
--С заробиткив.
--А собачка где?
--Зьив.
Конечно, заработки в лесу были приличными по тем временам (1976г). Если работал до седьмого пота, да лес в делянке по выгодной таблице, да бригада "что надо" и техника не подводит, не ломается.
Попал Виктор в нашу бригаду, бригадные кликали его Витька-хохол.
По специальности он был трактористом-машинистом сельского хозяйства, то есть имел право на управление разной техникой , как колёсной, так и гусеничной.
Трелёвочный трактор возможно проще сельскохозяйственных машин, но своя особенность работы в лесу на трелёвке всё-таки отличается от работы в поле. Она опасна. Был случай, когда на кабинку трактора упала сосна,( вальщик «упустил» наклонённую с соседнего волока). И кабинка из жести с трактористом превратилась «в блин».
Прошёл Витька инструктаж по технике безопасности у "технорука", мол смотри по сторонам, чтобы не нае... И будет всё тип-топ. Расписался в книжке – допущен к работе.
Алексеевич был разговорчив. В первый же день рассказал как был передовиком, показал то ли орден, то ли знак за уборку урожая.
Особых восторгов не было. Ну передовик, так передовик.
Обиделся.
Надо признать, что работа тракториста на трелёвке адова и летом и зимой.
Но, всё-таки, мне кажется, работа чокеровщика зимой тяжелее. Как правило, тракторист, помогает «чекеру» подвязать хлысты (сваленные деревья).
То ли никто не предупредил об этом тракториста, то ли он посчитал, что не его это дело, но полдня чокеровщик работал без помощи. Виктор ни разу не выпрыгнул из кабинки, всё наблюдал как тот подвязывал хлыст за хлыстом, без помощи растягивая вдоль волока трос с чокерами на всю длину собираемой «пачки» хлыстов. Как потом чокевовщик бежал по снегу, впереди трактора, к эстакаде «отвязать» эту пачку.
В лесу знают как такое отношение к напарнику лечится. С помощью самого троса и пары чекеров трактор «привязывается» к хорошему, мощному пню . Трактор становится на дыбы, и когда, непонимающий что произошло, тракторист всё-таки выскакивает из кабинки, то получает увесистую оплеуху от чекеровщика.
Обида у Витьки –хохла росла, даже перестал со всеми приходить в «ёлочку» (стандартная изба лесная, перевозимая на тракторном щите , на боку ель нарисована – отсюда название), обедал где-нибудь вдалеке , разложив свой скарб на сосновом или еловом пне.
И в этот обеденный перерыв никого не смутило, что тракторист не пришёл в избу.
Бригадные в «ёлочке» травили анекдоты, смеялись. Было шумно.
Хорошо, что чекеровщик вышел вон и смог услышать крик о помощи.
Кричал: «Спасите-е-е» новый тракторист . Крик испуганного человека многократно повторяемый отдавал какой-то жутью безысходности на фоне равномерного шума работающего тракторного двигателя.
Признаюсь, мелькнула мысль, не косолапый ли подмял Витьку? Но мишки уходят от шума тракторов и бензопил, а запахи масла и соляра на дух не переносят, сторонятся.
Побежали на крик.
Витька сидел в тракторе, прижатый к сиденью вершиной хлыста на уровне груди так, что руки не могли достать до рычагов управления. Лишь нога, скорее всего из последних сил давила педаль сцепления, не давая трактору двинуться дальше, а, следовательно, вершине проткнуть Витькину грудь.
Тонкий хлыст, в вершине 6-8 см, на ходу трактора попал в нижнее (у ног) стекло кабинки, выдавил его и ... ещё какие-то сантиметры движения трактора и хлыст превратился бы в шампур проткнувший тракториста.
Заглушили трактор. Выпилили, выдернули вершинку. Напряжение спало, шутки , случаи...
Спасённый Витька- хохол, вдруг заплакал.
Я стоял рядом и слышал как он тихо-тихо произнёс: «Простите меня».
После этого случая, Виктор проработал ещё недели две и уехал к себе на Украину в совхоз.
Эти последние дни он уже обедал вместе с бригадой в «ёлочке». Будто и не было ничего.