Нет, наверное, в общении с людьми испытания более тяжелого, чем вынужденный разговор с человеком, который заматорел в злобном осуждении окружающих...
К великому прискорбию, такими собакевичами до сих пор полнится наша земля. Их в жизни ничего не радует, они не чувствуют удовлетворения от материальных благ, к обладанию которыми судорожно стремятся.
Живущая глубоко в сердце горечь отравляет все существование недобрых людей. Как говорится, им и свет не мил, и хлеб не сладок...
Чем более мизантропы преуспевают, тем более склонны к депрессии. Цинизм, словно раковая опухоль, заполонив гордую душу, лишает ее радости бытия.
И невдомек бывает несчастным, что единственный путь к обретению внутреннего мира - прекратить бесконечное осуждение ближних, нуждающихся в оправдании и милости...
СОБАКЕВИЧ
Передо мной Михайло Собакевич.
Широкое лицо, тяжелый взгляд.
Покатый лоб, медвежья шея, плечи -
Все обличает в нем мужичий склад.
Осетр полуметровый спит на блюде,
Застыв среди вареных овощей.
Вокруг гостей снуют в ливреях люди,
Откушать предлагая кислых щей.
А между тем пол осетра помещик
Уговорил мгновенно под шумок.
Речей своих на воздух он не мещет,
Но коли скажет, сразу вырвет клок
С овцы паршивой... И таких немало.
Своим вопросом только повод дай.
Один лишь губернатор славный малый,
Но если разобраться - негодяй.
Чем больше съедено - тем безотрадней
Сужденья Собакевича, увы.
Ему видна со стороны обратной
Медаль... "Нет в мире никакой любви,
Ни благородных, добрых устремлений -
Сухой расчет и подлая корысть..."
Докушав осетра и съев пельмени,
Баранью кость тот стал прилежно грызть.
Я отошел от трапезы в смущенье,
А в сердце воцарились скорбь и мрак.
Улыбками встречали угощенье -
Плыл в залу фаршированный судак...
Я, поклонившись, вышел на веранду.
Смеркалось. В растворенное окно
Повеяло садовым ароматом.
От сердца незаметно отлегло.
Нет, милость возвещать хочу я ближним!
Ведь каждый будет Господом судим.
Что Собакевич?.. Съев желе из вишни,
Сидел он молча за столом один.