Как зверьё, шумят в траве, утешаются...
Лепа ваша госпожа - ой, лукавица -
Всех напоит синь-водой, затуманит голову:
Растрезвишься и помрёшь под иконою.
И как начинался ты, так и кончился.
Никуда не поспешил, а жизнь торопится.
Рядом кто-то прошептал хриплым голосом:
„Эх, прощай, браток... А одному пить горестно...“