(Предыдущий фрагмент: «XVIII. Иль вы сорвали конкурс дьяволиц?! Гасконец»
http://www.stihi.ru/2017/11/15/8031)
...Как альтруист, а не пройдоха сноб,
рубака взмыл по лестнице. У двЕри
страдала Кэт: красотку бил озноб.
Ей предрекал несносные потери
пик бедствий, как оценит гороскоп.
Юнцу помимо мыслей о постели
что виделось во взоре Кэт? Не скорбь.
Да, в адрес д'Артаньяна неподдельный
немой упрёк, однако же на деле
любовь во взоре, как всегда, без скоб...
...«Что видишь для подружки впереди ты?
Не только на себя ты бед наскрёб.
Доверие пусть будет вне кредита.
Финита ля комедия. Рекорд
по бедам превзошёл ты, но не горд», –
гасконец заглянул в себя сердито.
Кто он отныне? Нравственный урод?
Чтоб совесть усыплять: всё шито-крыто?!
Нет! Кэтти под опеку он берёт.
Вокруг неё он и без слов орбита
защитная – и весь в том интерес.
Взяв волю твёрдо в руку, как эфес,
Шарль был далёк от собственного быта.
Пусть Кэтти – далеко не Афродита,
но в чувственном ряду девчонка – ферзь!
Субретка не дрожала нарочито,
и слёз запас был выплакан не весь:
– Вы твёрдо обещали мне защиту
от гнева госпожи. И вот я здесь.
– Ещё бы! Ведь она свирепей вепрей,
тигриц, пантер, уступит ей медведь…
Я, Кэтти, сроду не бросал на ветер
ни слов своих, ни женщин. Так и впредь…
А, кстати, что случилось с той минуты,
когда я вывел в свет твой гардероб?
– Миледи разъярилась фу-ты, нуты!
Вопила, что вас ждёт сегодня гроб.
Всем в доме, вплоть до каждого лакея,
от визга госпожи так поплохело,
что все бы разбежались под шумок:
спасай лицо, нутро, покуда цело!
Пока хозяйке было невдомёк,
что я к побегу вашему причастна,
я подхватилась в самый краткий срок,
сбежав туда, где менее опасно,
ну, то есть к вам сюда. Спасите, Шарль,
от гнева госпожи! Я с вами влипла!
Меня вы погубили! Вам не жаль?!
Бежали от меня, как на пожар!
Сочувствующий Шарль ответил хрипло:
– Мне жаль до слёз. Я приложу всю прыть,
чтобы придумать, как нам поступить.
– Поможете из Франции дать дёру?
– Привязан к ларошельскому раздору,
на днях отбуду я под Ла-Рошель.
Тебя с собой взять – хватит мне грошЕй,
однако же не хватит полномочий.
– Она в Париже здесь меня замочит!
На клочья растерзает по злобЕ!
Прислугою на родину к себе
устроите меня – я буду рада!
– На бедной нашей родине из ряда
вон, кто прислугу держит: ни слугу,
ни сдобную служанку, с кем бы спали,
давно не нанимают – обнищали.
– Но вы спасенье мне пообещали!
– Тебе я, безусловно, помогу.
Пришёл Атос: – Доверьтесь ведьмаку.
Всё, что он обещал, сбывалось чётко...
...Мой друг, такая беженка-красотка
скатиться не должна трагично вниз!
Любой оценит прямо из-за дверки,
свесится за ней через карниз.
Быть может, ей поможет Арамис?
Его же пресловутой белошвейке
помощница едва ли не нужна.
– Грех медлить… – Так какого же рожна?!
Ужасно, коль на этой хрупкой шейке
сомкнутся пальцы фурии! Пошлём
Планше за Арамисом и утрём
мы мстительнице нос, хотя б отчасти…
Шарль обратился к Кэтти: – Ну, хоть раз ты
не будь ко мне ревнива и скажи,
не слышала ли ты от госпожи
намедни о судьбе одной бедняжки,
той, что была похищена? – Поблажки
от ревности моей не ждите зря,
ведь вы, Шарль, навсегда любовь моя! –
сказала Кэт без всякого жеманства.
«Так вот где существует постоянство,
что непоколебимо, как утёс»! –
в восторге сам себе шептал Атос.
А Шарль свою гнул линию упрямо.
Настойчивость в натуре д'Артаньяна
была в делах моментом ключевым.
– Ну, что ты, Кэт! Меня не поняла ты.
Её судьбой мы все огорчены.
Влюблён в неё Атос! Ума – палата,
но от любви мозги снесло всерьёз!
Он, не готовый к горькому экстриму,
переживает до седых волос.
Найти свою любовь, вестимо, стимул.
Друг, этим руководствуясь мотивом,
просил меня задать тебе вопрос.
– Кто?! Я влюблён?! – откликнулся Атос,
забыв, что нужно быть невозмутимым.
– Ты-ты! – его заверил д'Артаньян,
при этом подмигнув дружку украдкой.
Уж не таись! Кэт обещает нам
держать всё в тайне. Так что всё в порядке.
Чужие уши липнут лишь к стенам…
Не так ли, Кэт? – (кивнула Кэт послушно). –
Несчастье с госпожою Бонасье
средь нас не оставляет равнодушных
и ей вдвойне сочувствуем мы все.
Тебе нюанс, Кэт, некий я открою:
Констанция является женою
того козла, что там торчит внизу.
– Я тоже вам сюрприз преподнесу.
Тот хитроглазый и сладкоголосый
тип, что меня разглядывал в дверях?
Поскольку упомянут был урод сей,
меня вновь обуял невольный страх!
Он с неких пор таскается к миледи.
Я дважды это видела сама.
– Когда в последний раз? – Ещё при свете
вчера, когда вечерняя заря
предшествовала вашему приходу.
– Меня не тянет к этому уроду
и Бог нас с ним не свёл, хотя и мог.
А нынче, пропуская в теремок,
Тебя узнал он?! Тут нимало риска!
– Меня отчасти мог укрыть капор.
Я голову склонила очень низко.
Но он весьма дотошен, крохобор,
и всё-таки узнал меня, похоже.
Вопрос ко мне имел он про запас.
Я это поняла по гнусной роже.
Мне страшен и самой стал мой рассказ,
но ясность ситуации дороже.
Но что же я наделала, о Боже!
Стояла, недостаточно клонясь,
и вот теперь мне страшно за всех нас!
– Что проку от каких-либо поклонов!
Что ниц клонись, что вовсе не клонись.
Атос, нас окружает сеть шпионов!
Пожалуйста, спуститесь, друг мой, вниз.
Галантерейщик больше к вам лоялен.
Узнайте, там ли он ещё торчит,
иль для него другой уж актуален
расклад в сию минуту, и стучит,
возможно, он про нас уж де Рошфору…
По времени, чуть что, кто даст нам фору
чтоб от врагов остаться вдалеке?!
Атос вернулся быстро: – Шпик дал дёру!
Спуститься я спустился, но за кем?!
Стукач исчез и дом уж на замке.
Где надо, сообщит, мол, птички в клетке.
Враги воспримут вести на ура.
– Не важно, кто для них мы, но с утра
такие мышеловки тут нередки.
А мы не дураки-марионетки
и бегать научились не вчера.
По опыту понятно, что пора
возможности врагов взять на заметку.
Для нас всегда чревата их игра…
Едва ли вышлют чёрную нам метку.
Нас тёплыми возьмут, благодаря
весьма оперативному доносу.
Их надо бы опять оставить с носом,
но ведь сюда Планше и Арамис
вот-вот придут! – Дружище, гляньте вниз!
Наш быстрый Арамис уж перед домом.
– Что нам враги! Дорожку перейдём им
опять пред самым носом. Не впервой!
Всё, Кэтти, Арамис решит с тобой…
Всё так и вышло. Арамис был третий,
кто не оставил Кэтти на убой
и выход отыскал, само собой.
Довольствуясь в вопросе с бедной Кэтти
одним лишь поручительством друзей,
он написал любовнице своей
письмо с рекомендацией, мол, в свете
не будет лучше горничной, чем Кэтти:
она честна, добра и не из дур.
Кэт дали направленье в город Тур.
От радости Кэт хлопала в ладоши,
как будто влезла в платье от кутюр.
– Прощай, Кэт! Да, тебя люблю я тоже, –
гасконец на прощанье подытожил
свой интерес, обнял поверх плаща,
однако навещать не обещал…
…Квартет увековечить бы афишей –
так рейтинг всех друзей за день возрос!
За счёт любовниц и супруги бывшей
(с миледи браком связан был Атос)
все экипировались и всерьёз
могли претендовать на образцовость.
Что-что у них, а воинская совесть
у каждого была спокойна в день
последний пред походом. И не новость,
что к ним вернулась царственная лень...
(продолжение в http://www.stihi.ru/2017/11/18/7781)