Не случилось еще пировать, догорала земля,
Не утихла еще канонада, не спели «Катюшу»,
Раскололась на три поколения наша семья,
И летали над мёрзлой землёй бестелесные души.
Журавли замолкали, весной подлетая к Москве,
Отражалось причудливо солнце в заплаканных лужах,
И одна разведёнка всё плакалась бедной вдове,
Говорила, что бросила летом изменщика-мужа.
Я еще не явилась на свет и не скоро пойму,
Что прошедших семнадцати лет с той поры – слишком мало,
И еще не рассеялось то, что в багровом дыму
Мне потом напевала счастливая, нежная мама.
Колыбельная эта звучала всё тише сквозь век,
И тускнели цвета, становились пустыми вопросы,
И светился зрачок между створками сомкнутых век,
Ближе к станции слишком стары и скрипучи колёса.
Я уже перешла рубежи, юбилеи, года,
И сама превратилась в копилку бессмысленных связей,
Увозили подальше от дома меня поезда,
Я была за бортом, я сидела в глубоком отказе.
Слишком много усилий потратил мой локомотив,
Меньше века отпущенных лет – незаслуженно мало.
Ничего не оставила память, лишь песни мотив,
Что тогда напевала счастливая, нежная мама.