Такбар смаковал белый шик, черный бархат,
Ас Толик молчал восхищенно о шелке,
А я, между тем, на ходу отмечала
Не влезший в карманы билет с барахолки,
Богатства ничтожные в узком пространстве
Левой штанины сквозного кармана
Подкожные раны, к которым ни даром,
Ни слепо, ни в нуждах я б не прикасалась.
Мне стыдно-мне лестно, вы мерзки-
Вы слепы,
Проказа вам души давно истерзала,
Вы пусты, в вас нет даже взгляда о хлебе,
Который был отнят для левого зала
Плафоны покорно давились налетом,
И пылью, и где-то подцепленной сажей.
Но зал рукоплещет, как львица рычала:
"Так сразу не скажешь, что он напомажен".
"Все верно проверено! Метко подмечено!
Не править не правильно! Царство царит!"
А я в это время, тоской изувечена,
Запудрила жар возбужденных ланит.
Мне стыдно...узрите базарное племя,
Все черным по белому писано, четко!
Но то ли дурманит им разумы водка,
То ль правда им жжет безызвильное темя.
Такое вот время, такие каноны:
Купили устои, традиции сбыли.
И, в точности как в шумных залах плафоны,
Мы давимся пылью, порочною пылью.