Попей, сынок, попей…
Стекает воздух вешний
с высот, где, самоцветен,
в который раз рождается рассвет.
И сушь моих скорбей
становится кромешней,
когда в высотах этих
бесследно тает мамин силуэт.
Ушедшая давно,
по-прежнему с ладони
поишь меня, поишь…