Светлая память,
чёрная боль —
словно застывшее си-бемоль,
пулей навылет не ранить,
только убить...
Вновь приходящие гости
всё забивают новые гвозди.
Мир опустел,
лишь движенье тел —
синоним глагола «быть».
Звякают ложки
о блюдца, но чаще,
как голоса заблудившихся в чаще,
звучат проклятия неотложке,
которая, как всегда, опоздала...
Смерть, это подобие пьедестала,
странное слово – «смерть»:
будто рядом невидимый некто
рыбьим глазом нас хочет смерить —
мерку снять, чтобы сверить
рост, габариты, расход глазета.
В доме мелькают чужие лица,
сердце бьётся раненой птицей,
которой уже не взлететь.
Снова кто-то зудит над ухом:
«пусть земля ему пухом»,
только не верьте слухам —
это форменный бред!
Повторяю, слухам не верьте,
смерти нет — ибо дух бессмертен,
на небесах мой след...