Не грусти

Сандро Аванци
                «Дзмао»(Кимычу)

Да не грусти ты, Женя, по Парижу:
Сорбонна, Сена и Монмартр - мура,
Я в шестьдесят один всё чаще вижу
Метехский замок… и течет Кура.

По улицам всё снятся мне платаны,
Путаны молодые там снуют,
В Париже жарят, между тем, каштаны,
В Тбилиси, между прочим, продают.

Как мы любили наших одноклассниц!
Нам всех хотелось перещупать их.
Тогда в Тбилиси не было проказниц
И мальчики для девок были «псих».

Как бегали с уроков на прогулы
Под термином условным «шатало»,
Но, разве что за щедрые посулы,-
В далекие места Сабуртало.

Там речка начиналась ; речка Вере,
Которая вливается в Куру
У Зоопарка, плакали где звери,
Как рассказал попозже нам гуру -

Рафат Османов, что слегка контужен,
Был кафедры военной ассистент,
Он, дымовыми шашками нагружен,
Отважился на тот эксперимент.

Теперь не то что звери ; люди плачут:
От унижений, горя и стыда
И жалкое существованье влачат,
Настолько вся отравлена среда.

И серных бань практически не стало,
«Гора святая» вовсе не свята
И, если что-нибудь еще осталось
В том городе, так это нищета.

Любили как проспект мы Руставели,
Нам нравился Плеханова проспект…
Увы, один остался еле-еле,
Другого же давно в помине нет.

Нет, не снесли ; сменили лишь названье:
Плеханов ныне наш идейный враг…
Как с трупами война для них призванье,
С живыми - то же до кровавых драк.

В театры, помнишь, Жека, забегали,
Сигару раскурить чтоб на двоих,
А после свежим хлебом заедали,
Отбить чтоб запах характерный их.

Как друг у друга мы уроки брали
Черчения и химии с тобой,
Как в жаркий «бой морской» потом играли,
Как будто это был последний бой.

По «поцелуев» улице ходили
Учиться в школу мы и весь наш дом,
А после школы «школу» проходили,
Такую ; позавидует Содом.

В Париже где попьёшь «Лагидзе воды»?
И пончиков не сыщешь днем с огнем…
А… круасаны? Ну, сравнил, да что ты:
Где, говорят, Кура и где мой дом.


Как в баню в детстве нас водили мамы,
Что Круг напел про «маминых подруг» -
Один в один: не избежали срама,
Как, видимо, не избежал и Круг.

Родители нас в тазиках купали,
А перед сном давали бутерброд
Куснуть в постели, чтобы крепко спали -
То с сыром, то с икрой ; и прямо в рот.

Да, было время ; и икру жевали,
И пили даже мерзкий рыбий жир -
Для нашего здоровья, генацвале,
И торжества призыва «Миру ; мир!»

Как ради мира тот же мир стращали
И бряцали оружьем перед ним…
Когда-нибудь вернется мир к пищали:
Когда-то развалился ж Древний Рим.

Вот и страна Советов развалилась,
И город наш оторвало от нас…
Не знаю как тебе, а мне явилось,
Что я осиротел ; в четвертый раз.

В натуре, был у нас красивый город,
Но мы не оценили красоту,-
Теперь, когда я на день вижу сто рож,
Мне кажется, я лучше не найду.

И пусть стоят там новые путаны
Под сенью наших, тех еще чинар,
Считай, мы в нашем городе ; султаны
И далеко никто из нас не стар.

Когда его по «ящику» я вижу
Или читаю что-нибудь о нем,
Я понимаю: до него Парижу,
Как если бы тебя сравнить с дерьмом.

Я пошутил, да в каждой шутке правда,
Пусть в малой доле, несомненно, есть.
Так, чем в Париж, до милого нам града
Не лучше ли податься и… осесть.

Когда теряешь почву под ногами,
Её находишь «пятой точкой» ты;
Когда теряешь голову с рогами,
То никогда красивей не найти.

Жень, никогда не проявляй ты злости:
Она, как лакмус, выдаёт тебя;
Как злишься, кальций вымывает, кости
Слабеют, так что береги себя.

Нас зависть гложет без причины даже,
Воспользуешься ею ; воспаришь,
А если нет, тяжёлой ношей ляжет,
Как мной нереализованный Париж.

Завидуем, однако, мы всё реже,
Чем тормозим общественный прогресс,
А после на эволюционном срезе
Являем мы собой дремучий лес.

Блаженны те, кто ищет оправданий
В других мирах ; Стрельцов и/или Рыб -
Причину отклонений в мироздании
И личных недостатков и обид.

Стрелец, не отвергай родной свой город,
Себя не предавай ты и друзей -
И, может быть, когда-нибудь из сора
Воздашь себе заслуженный музей.

И отличай ты родину от мрази,
Не отвергай, коль родина в грязи -
Тогда, быть может, в кои веки раз и
Навсегда все будет на мази.

Итак, напрасно не грусти ты, дзмао,
По Place Pigalle, Maxim-у и Lido:
«Все будем там», - считал товарищ Мао,
Не уточнив, имел что он в виду.