У МАЛЕНЬКОЙ ДУШИ БОЛЬШИЕ КРЫЛЬЯ
В СБОРНИК «ТЫ - ПОЭТ»
. . .
У маленькой души
большие крылья
на них летит она
по сказочному небу
и видит
слезы бога
иногда.
. . .
Я не думаю
что это был
просто сон
это была благодать
с миражами
которые можно увидеть
в пустыне
или в море
у самого края
неизвестной
далекой земли
когда дивные замки
возвышаются гордо вдали
и плывут корабли
и летают
красивые белые птицы
из тумана
и пены морской
и ты счастлив
тем что это видел
как будто бы ты
видел Бога
совсем рядом
с загадочным добрым лицом.
. . .
Песчаные часы перевернутся
и время потечет наоборот
ты станешь молодым
и встретишь счастье
оно тебя возьмет на день влюбленных
и там тебе уже подарят куклу
а после - соску
ползунки пеленки
и наконец ты превратишься в рыбу
в утробе матери
а позже в яйцеклетку
которую так ждет сперматозоид
кто был ничем
конечно станет всем
когда-нибудь
в другом каком-то смысле.
. . .
Не учите
меня танцевать
я придумана
в танце
лебедям никогда
не дается
такая судьба
у меня
лишь любовь
в моем маленьком
ранце
для нее
я покорная вечно
раба
и когда
я мелодию слышу
танцуют
мои ноги
как крылья
и руки
ломаются вновь
пусть меня
поцелует
суровое лихо
в изломе бессилья
и ему
подарю я
как сказку
танцуя любовь.
. . .
Ты расскажешь кому-то
что небо опять голубое
что земля снова вертится
как и всегда
что живут на ней люди
которые любят друг друга
только богу об этом
не могут сказать
и тогда тебе
просто ответят
что этому мы не поверим
что земля стала плоской
а небо - седым
что не любит никто никого
ни на этом нерадостном свете
ни на том
где живет одинокий
обиженный бог
тот в которого люди не верят
уже как обычно
и которого бросили ангелы
очень давно.
МИСТИЧЕСКОЕ
Я тебя ожидаю
за воротами этого мира
где вечность
обычно стоит
и на старых часах
там всегда
пол восьмого утра
ну а в восемь
уже начинается то
что случится
и чему никогда
не случиться пора
а потом мы уходим
на ключ закрываем пространство
непрожитой жизни
забираем весь смех
и все слезы
все надежды желания
грезы мечты
и стираем следы за собой
и тогда на часах остается
опять пол восьмого
и об этом
кукует кукушка
но люди конечно молчат.
. . .
За тебя будет осень
опавшие листья
на черном асфальте
и холодные ночи
и в небе живая луна
ну в против
все малые дети
на свете
все их слезы
весь радостный смех
как и все их игрушки
которые грустно
лежат на полу
в этой темной прихожей
покинутой жизни.
. . .
Ты же знаешь
что небо
значительно выше
чем крыша
соседнего дома
синей краской
его не покрасит маляр
не прибьет к нему звезды
жестянщик
не посадит на ватное облако
бога
с огромной подзорной трубой
он наверное
флюгером служит
если ветер с земли
бог из жести
направит трубу на нее
и увидит
как мы здесь танцуем
по смеющейся
желтой луной.
. . .
Ты в платье голубом
и так смеешься
как отражение в воде
как будто я
тебя увидел
среди белых лилий
которые все время о своем
поют качаясь
посреди пруда
глубокого
как наша жизнь земная
и темного
как пропасти любви.
. . .
Скоро будем
на санках кататься
с высокой горы
в светлом небе
и играть с облаками
в снежки
и в реке раскидаем
веселые льдинки
это будут твои
колокольчики счастья
и они станут славно звенеть
по ночам
когда мы
свет потушим
и будем смотреть на луну
как гуляет она
за домами
без всякого платья.
. . .
Давай смеяться
все же здесь смеются
смеются листья на деревьях
волны в море
в небе облака
и в поле травы
и солнце над твоею головой
и сам ты над собой
смеешься в зеркале
и ничего не знаешь
зачем ты в этом мире
существуешь
и почему тебе
всегда смешно.
. . .
Пролетает время
белой птицей
в небе голубом
и идут часы
как стражники
по кругу на стене
будто во дворе
глухой тюрьмы
и ведь время и часы
как ты и я
заключенные пространства
этой жизни
и она у нас одна
и все уходит
словно путник
по чужой дороге
и уже ее
обратно не вернуть.
. . .
Твоя жизнь
заключается в том
чтобы петь
так как птицы поют
по утрам
и расти как цветы
на поляне
с облаками
куда-нибудь плыть
и с волнами
бросаться на берег
и с дорогой
в покинутом всеми
заброшенном поле
идти забывая
куда ты идешь
и зачем
существуешь на свете
где у бога
пустой кошелек
и ему просто нечем
платить за любовь.
. . .
В нашем мире
все плотно
обложено ватой
чтоб никто не разбился
никого не толкнул
не ударил другого
как в коробке
стеклянных игрушек
которые снова
везут в магазин
и там выставят
всех на продажу
красивую фею
и русалку
с игривым хвостом
и слона
в тюбетейке
зубастого волка
медведя
который умеет шутить
и смеяться
и тебя и меня
ведь мы тоже игрушки
простые
можем кланяться
и улыбаться
только нам
в нашей жизни стеклянной
всегда не хватает тепла.
СТАТУЯ
Не забудь
что я больше хочу
чем имею
мне всегда
не хватает
души и тепла
поцелуев
которых так мало
на свете
нежной ласки
над нею смеются
все дети
и конечно
счастливой любви
я всегда ожидаю
что кончится праздник
и к моим
обнаженным ногам
незаметно
положат цветы
но вокруг
люди только
бросают окурки
ведь я статуя в парке
хотя и
большой красоты.
. . .
А я буду
лететь и смеяться
в полете
и смех мой
как стая веселая птиц
прилетит даже к богу
на белое облако
в небе высоком
принеся ему вести
что в мире есть счастье
и оно
из одних поцелуев
на чудесной
поляне любви.
. . .
Слоняются желания
без дела
как дети в школе
если вдруг
уроки отменили
и некуда идти
и нечем им заняться
а хочется
и прыгать и шуметь
и так всегда бывает
в этой жизни
желаний много
а куда их деть
не ведает и бог
на небе синем
и просто так
глядит на нашу землю
так голуби
наверное глядят
во двор зеленый
с высокой крыши дома
целый день.
. . .
Душа сегодня
на замке амбарном
сорвешь его
и пряный запах жизни
опять возьмется
голову кружить
и сеновал
где ночь
совсем нагая
тебя обнимет
и уносит к счастью
и скажет тихо
что еще нет утро
а время грез
на маленькой земле
и пусть она
как голова кружится
и вместе с ней
кружится сонм влюбленных
и звезды им
помогут ворожить.
. . .
Безжалостный холод
он скачет по миру
как белый
таинственный всадник
ночами
и слышен
лишь цокот
безумных копыт
а мы
притаились
в натопленных жарко
квартирах
и вечно боимся
что он вдруг ворвется
сквозь двери и окна
в наш теплый уютный
и ласковый мир.
. . .
Мы прячемся
под одеяло ночи
с фонарями
на черной спине
и огромной луной
посредине
она льет
этот желтый сироп
своих пьяных лучей
и качается в небе
как будто танцует
и с нами
такое творится
что не знаем
где ты а где я
где клубок
наших старых фантазий
и где то
что сегодня сбылось.
. . .
Голубая вода
только в море
а в этой
в лесах затерявшейся
темной реке
она вечно черна
словно платье монашки
которая вдруг
потеряла рассудок
и плывет по волнам
веря в то
что по воле небес
превратилась в русалку.
. . .
У зимней сказки
ведь один конец
она растает просто
ясным утром
и потекут
веселые ручьи
как радостные слезы
и в лужах отразится
тишина
таинственного
голубого неба
где нет ни звезд
ни даже облаков
и все так ясно
как в душе ребенка.
. . .
Приходи
в этот дворик
где старый фонарь
и огромные черные лужи
скучают
где так близко
заброшенный сад
и гуляющий ветер
кусты словно пальцы
сгибает
приходи
и найти меня здесь
как копейку
на пыльном асфальте
и с собой унеси
на окраину новой судьбы.
. . .
Я жду тебя
как ждут рассвета
птицы
чтобы лететь на юг
и видеть землю
далеко внизу
и с высоты
она покажется счастливой
такой как ты
бываешь иногда
и знаю я
что все это случится
когда-то в мире
светлом и большом
и мы возьмем
с тобой
в полет и солнце
пусть светит нам
качая головой.
. . .
И желтая бездомная луна
там высоко
где птицы не летают
тем более конечно
по ночам
и звезды выше всех
на крыше мира
напоминающей
нам купола соборов
которые
остались на земле
и может быть
в них кто-то видит бога
а может просто
говорит с собою
о том
чего не скажешь никому
и слушает
как жизнь шумит
на свете
водой из старого
волшебного кувшина
который кто-то
выливает в мир.
. . .
Мир был лучше
чем он нам казался
в нем
и реки текли широко
и шумели
леса и поля неустанно
и бродили
счастливые люди легко
и все было так просто
как на детской картинке
бывает всегда
солнце вечно светило
деревья и травы росли
листья падали
каждую осень
и странники
молча сменяли друг друга
на долгих дорогах
земли.
. . .
Снег
это белый пух
от зимних тополей
они растут
на крыше неба
там где звезды
танцуют свои танцы
по ночам
и нежная луна
целует их
так долго
и хочет в омут
их обняв упасть
таинственный
и черный
как монах
которого волшебник
превратил
в холодный камень
за его грехи.
. . .
И за окном
проплыли фонари
как будто
на волнах
больших и синих
и звезды
отражались в них
как лица
испуганные чем-то
и луна
царицей сказочной
над ними млела
на огромном троне
из серебра
в торжественной
ночной тиши
где слышен
только звон
колоколов небесных.
. . .
Мы плывем
в голубом океане
где так много
счастливых планет
можно долго кружиться
на каждой из них
и забыть что они
как воздушные в небе шары
надувные
к ним привязаны крепко
корзины в которых
белоснежные ангелы
робко летят
в свой первый полет
над землей.
. . .
И все заснули снова
мертвым сном
и я один
остался среди ночи
бродить по улицам
стучать по крышам
в окна
заглядывать
как призрак
и смеяться
и самому себе
дарить цветы
из воздуха
их делая руками
и с ветром обниматься
и шептать слова
которых не бывает
никогда.
. . .
Кто проливает
в небе молоко
кто прячет тучи
по своим карманам
и светит фонарем
слепого солнца
и курит сигареты
дымом труб
я его знаю
он большой и добрый
приходит по утрам
уходит по ночам
и называется
обычным белым светом
и все о нем
давно известно нам.
. . .
И остались
в руках у меня
лепестки
от увядших цветов
ничего не случилось
на сцену пришел
мрачный клоун
снял шляпу
рассмеялся
всем зрителям
прямо в лицо
и швырнул
эту шляпу
под купол
старинного цирка
и сказал
это солнце
молитесь теперь
на него
еще долго
стоял он на сцене
и долго смеялся.
. . .
И кому тут
приходят в тяжелую голову
мысли
вместо неба
стелить простыню
над домами
вместо улиц
раскидывать стеклышки льда
по асфальту
и так часто дышать
из высоких
прокуренных труб
что белесый
взвивается пар
из их горла
и плывет
словно стая испуганных рыб
в океане
неизвестно куда
и зачем.
. . .
Осень в желтых ботинках
по улицам бродит
собирает замерзшие лужи
и уносит за город
в пустые поля
и по небу бегут
друг за другом
пушистые звери
их скучающий бог
нарядил облаками когда-то
чтоб светлее под ними
смотрелась земля
ну а мы улетаем
как птицы всегда улетают
в те края
где сегодня тепло
и где живы все те
кто здесь умер когда-то
и где помнят все то
что забыто давно.
. . .
Как старый больной человек
пришел этот пасмурный день
сел на скамейку у дома
вместе с серым слежавшимся снегом
кашлянул как и ветер
примчавшийся из за угла
покачал головой
так похожей на снежную бабу
которую любят все дети
да и умер
и вечер его хоронил
как хоронят всех мертвых на свете
фонари зажигал
и вдоль улиц как свечи носил
и могилу копал
на краю потемневшего неба
а потом помрачнел
и забыл
и не стало умершего дня
среди белого снега.
. . .
Жизнь
она такая
как обычно
и костер горит
и искры
все летят
и над нами
небо голубое
то где птицы
белые парят
кто-то скажет
это просто чайки
лебеди
а может журавли
но я знаю
это наши души
они просто
оторвались от земли.
. . .
Окно распахнулось
в нем ведрами можно
черпать тишину
из колодца
заглядывать в вечность
как будто она отразилась
в светлеющем небе
где желтое пламя
становится ярче и ближе
и входит
сияя улыбкой
рассвет
как искусный любовник
он нежно обнимет
и так поцелует
что звезды
посыпятся с неба
на землю
и тихо растают в реке
которая катит
покорные волны
в объятия синего моря
его только любит
ему только верит
к нему обращает
влюбленные воды свои.
. . .
В этом чудном
придуманном мире
написана повесть
о счастье
волшебником
в синем халате
который
давно уже умер
в ней остались
одни лишь слова
о той странной любви
что всегда
пролетает по небу
ночами
как птица
и призывно кричит
над холодной землей
этот крик
застывает как иней
на окнах домов
и становится льдом
на замерзшей реке
уплывающей
в вечность.
. . .
И улица
по прежнему мертва
и простыня
сверкающего снега
так неподвижна
словно бы
под ней
лежит покойник
ждет своего часа
когда положат в гроб
и унесут
а мы останемся
стоять одни
без шапок
на этом
удивительном снегу.
. . .
Вот солдаты
устало идут на войну
а вот дети крича
выбегают из школы
или птицы
по небу летят
шумной стаей
на юг
или сторож
стучит колотушкой
всю ночь
за высоким забором
все равно это жизнь
и другой
никогда и не будет
на свете
где как звезды
вдоль улиц пустынных
горят фонари
до рассвета
и как фокусник
каждое утро
всегда исчезает луна
чтобы ночью
вернуться обратно.
. . .
И снег
яичной скорлупой
лежит вокруг
такой безумно белый
что кажется
его покрасил кто-то
в счастливый цвет невест
на свадьбе ночи
с упрямым месяцем
который смотрит сверху
как коршун
словно ждет
своей добычи
и вниз сорвется
прямо на дома
расставив широко
большие лапы
из желтых
перевернутых лучей.
. . .
Я быть может
красивее звезд
и наверное ярче
чем солнце
только я
меньше всех
в этом мире
и лечу
неизвестно куда
ведь я просто
смешная пушинка
меня любит
один только ветер
и уносит
уже навсегда.
. . .
Ночь предлагает
нежную любовь
луной заворожит
и звездами закружит
а утро
обещает тишину
в которой ты
как в колыбели будешь
куда-то плыть
среди чудесных снов
похожих на зверей
в лесу волшебном
они легко приходят
и уходят
и шепчут на ухо тебе
о том где спрятан
ключик золотой
от той заветной двери
в мир чудес.
. . .
Ты меня не узнаешь
я буду прозрачен
как воздух
и шаги мои будут похожи
на шелест
взволнованных листьев
в саду
и дыхание будет таким
как у ветра
в открытом окне
когда тихо качается
легкая штора
и ты видишь
как в комнату
входит луна
и садится к тебе
на кровать
словно юная фея
и все шепчет и шепчет
свои колдовские слова
о любви.
. . .
И теперь я один
постоянно живу
на пустынной земле
и по улице темной
брожу
синей ночью
когда звезды
пушинками сверху летят
и танцует луна
свой таинственный танец
с облаками в обнимку
и ей так хорошо
над землей.
. . .
Сегодня ночь
такая как на юге
и кажется
ты отодвинешь штору
а за ней
так томно
дышит море
отражая
блестящим телом
дальние огни
и пальмы замерли
на сказочной аллее
среди цветов
и цокота цикад
и только для тебя
вдали
русалки молодые
плетут венок
в волнах
легко смеясь
как будто ты
их друг
или любовник
забывший Север
только ради них
где нежно цвел
таинственный шиповник
лишь по ночам
и тоже для двоих.
. . .
И не случится
никакого чуда
а просто небо
превратится в море
и девушки
окажутся другими
похожими
на белых птиц
зимою снежной
и на букет
лесных цветов
горячим летом
и осенью
на ворох желтых листьев
который ветер
вновь уносит
от тебя.
. . .
Эта темная ночь
так похожа
на черный бездонный сундук
где хранятся
пустые ненужные жизни
те в которых
совсем ничего
не случилось
и теперь
не случится уже
никогда
потому что
не может родиться
на свет
тот кто раньше
уже не родился
и остался таким нерожденным
на тысячи лет
. . .
Сегодня живая луна
как на блюде
нам подана ночью
украшен тенями
пустынный
скучающий сад
и звезды решили
по моему
падать так часто
чтоб мы не успели
желанья свои загадать
а могли
только лишь целоваться
бездумно
как малые дети
которые даже не знают
что это любовь.
. . .
Мне достанется
больше любви
чем живительной влаги
листве на деревьях
и чем небу
горячего солнца
чем земле
тишины и покоя
под снегом
я возьму ее всю
что еще сохранилась
и в поле бескрайнем
и в темном лесу
и в реке голубой
и в глубоком
таинственном море
и с собой унесу
в незнакомую жизнь
на другой
неизвестной планете.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ:
Носов Сергей Николаевич. Родился в Ленинграде ( Санкт-Петербурге) в 1956 году. Историк, филолог, литературный критик, эссеист и поэт. Доктор филологических наук и кандидат исторических наук. С 1982 по 2013 годы являлся ведущим сотрудником Пушкинского Дома (Института Русской Литературы) Российской Академии Наук. Автор большого числа работ по истории русской литературы и мысли и в том числе нескольких известных книг о русских выдающихся писателях и мыслителях, оставивших свой заметный след в истории русской культуры: Аполлон Григорьев. Судьба и творчество. М. «Советский писатель». 1990; В. В. Розанов Эстетика свободы. СПб. «Логос» 1993; Лики творчестве Вл. Соловьева СПб. Издательство «Дм. Буланин» 2008; Антирационализм в художественно-философском творчестве основателя русского славянофильства И.В. Киреевского. СПб. 2009.
Публиковал произведения разных жанров во многих ведущих российских литературных журналах - «Звезда», «Новый мир», «Нева», «Север», «Новый журнал», в парижской русскоязычной газете «Русская мысль» и др. Стихи впервые опубликованы были в русском самиздате - в ленинградском самиздатском журнале «Часы» 1980-е годы. В годы горбачевской «Перестройки» был допущен и в официальную советскую печать. Входил как поэт в «Антологию русского верлибра», «Антологию русского лиризма», печатал стихи в «Дне поэзии России» и «Дне поэзии Ленинграда» журналах «Семь искусств» (Ганновер), в петербургском «Новом журнале», альманахах «Истоки», «Петрополь» и многих др. изданиях, в петербургских и эмигрантских газетах.
После долгого перерыва вернулся в поэзию в 2015 году. И вновь начал активно печататься как поэт – в журналах «Нева», «Семь искусств», «Российский Колокол» , «Перископ», «Зинзивер», «Парус», «Сибирские огни», в изданиях «Антология Евразии»,» «Форма слова» и «Антология литературы ХХ1 века», в альманахах «Новый енисейский литератор», «45-я параллель», «Черные дыры букв» в сборнике посвященном 150-летию со дня рождения К. Бальмонта, сборнике «Серебряные голубы (К 125-летию М.И. Цветаевой) и в целом ряде других литературных изданий. В 2016 году стал финалистом ряда поэтических премий – премии «Поэт года», «Наследие» и др. Стихи переводились на несколько европейских языков. Живет в Санкт-Петербурге.