Она родилась последней в помете в середине апреля, когда долгожданные лучи солнца смело атаковали снежный покров, в результате чего на нем образовалась блестящая ледяная корочка. Маняша – так назвали самого маленького светло-коричневого щенка с широко распахнутыми карими глазами, отличалась добрым и весёлым нравом. Первое и самое сладкое воспоминание, которое рваными обрывками всплывало в сознании Маняши на протяжении всей жизни, - мягкий и теплый живот мамы, где после некоторых усилий можно было наткнуться на сладкий сосок. Этот незабываемый мамин запах!
Однажды, когда щенки немного подросли, в доме раздался частый стук каблучков и чьи-то незнакомые женские руки поочередно бережно подняли каждого. Сквозь округлые стекла очков блеснули зеленовато-голубые глаза, внимательно и тщательно осмотривающие всех четырех малышей. «Хороший кобель», «замечательный экземплярчик», «сильный мальчик», - уверенно звучал мелодичный голос. И вот настала очередь Маняши. Она повисла в метре от пола: «О – девочка! Ну что ж, и окрас и голова очень хорошие, вот только ноги – коротковаты. Да, однозначно, меньше нормы. К сожалению – не формат». Загадочные слова, без цвета и запаха, абсолютно ничего не значили для задорной собачки, и ее щенячья жизнь продолжала течь своим чередом. Полтора безмятежных счастливых месяца пролетели быстро. По непонятным для Маняши обстоятельствам веселые и шумные братишки куда-то безвозвратно разбежалиь. С одной стороны, вместе им было игриво, но теперь, когда она осталась последней из помета, появилась возможность единолично наслаждаться материнской любовью и лаской. И в этом было что-то очень приятное.
Однажды Человек, чей запах был знаком ей с самого детства, взял Маняшу на руки, теплой, чуть влажной ладонью провел по спинке, почесал за ушком: «Ну вот, Маняша, мы наконец-то и тебя пристроили в добрые руки…
На первый взгляд утро того дня ничем не отличалсоь от предыдущих. Ближе к полудню в квартире отрывисто брякнул звонок и комната заполнилась новыми незнакомыми запахами. «Славная сучка», - проговорил низкий мужской Тембр. – А лаять уже умеет?» Немного грубоватые руки, пропахшие табаком, подняли ее за холку. Маняша начала выписывать неловкие движения лапами, тихо заскулила.
- Мы вам еще и корм для щенков можем отдать. Целых два пакета. И поводок. И подстилку, почти новая. Если хотите, - как-то заискивающе произнес Человек.
- Ладно, беру. Спасибо, - согласился низкий Тембр. Прижав Маняшу подмышкой и прихватив большой пакет с приданным, он быстро вышел из комнаты.
Маняша, сжавшись в комок, тихо повизгивала. За шаркающими шагами она различила тревожный лай матери, доносившийся из смежной комнаты, который почему-то больно рвал душу.
Новое жилище Маняши оказалось большим деревянным домом, окруженным высоким забором. Сложенное из почерневших от времени бревен, строение казалось немного скособоченным и угрюмым. Вокруг росли разнообразные деревья и кустарники, на которых уже проклюнулись молодые клейкие листочки.
- Вот вам, играйте покамест, - пробурчал Тембр. Сильные пальцы разжались и выскользнувший щенок неуклюже приземлился на дощатый пол.
Двое мальчиков-подростков десяти и двенадцати лет, оторвали свой взгляд от монитора, подбежали к теплому шерстяному повизгивающему комочку.
- Ух ты, пап! Ну ты даешь! Это теперь наша собака? А как ее зовут?
- Маняша, кажется, - ответил низкий Тембр.
- Какая хорошенькая. И пушистая. А что она умеет делать? А чем её кормить? А команды выполняет? – вопросы детей сыпались в догонку удаляющемуся из комнаты Тембру. – Маняша, хорошая девочка, - мальчишки гладили собачку по шёрстке, поднимали за передние лапки…
-Не знаю, что она умеет, - донеслось из сеней, маленькая ещё, щенок ведь. Вот и будете летом её воспитывать, учить всему. Я же обещал вам подарок к концу учебного года…
Тот факт, что Маняша неожиданно для себя стала подарком, она вовсе не осознавала. Хорошо это или плохо? И куда делась мама? Её окружали новые голоса, запахи, звуки. Всё было незнакомым и тревожным.
Семья, в которую попала Маняша, была самой обыкновенной, можно сказать среднестатистической по нашим российским меркам. Отец, мать, двое детей, и конечно, двушка в городе, машина, шесть соток в деревне. Надо сказать, что дети в общем-то были рады новому питомцу. Они гуляли с ней во дворе и за околицей, учили подавать голос, приносить палку. Здесь, на загородных просторах Собака познакомилась с неведомыми ей доселе назойливыми мухами, суетливыми муравьями, спешащими неведомо куда жуками, шустрыми мышками, смешно прыгающими лягушками, умеющими летать(!) птицами и другими обитателями такой большой планеты. Конечно - планеты, ведь после той квартиры, где она родилась и провела свое отрочество, новый мир казался целой вселенной. Особое уважение Маняша испытывала к важным белоснежным курам, которые проживали по соседству в маленьком сарае, откуда доносилось смешное кудахтанье. Время от времени их выпускали прогуляться, и тогда они торопливо носились по всему двору, копошились в траве и выкрикивали только им понятные междометья.
Маняша быстро подростала. Она уже успела привыкнуть к новому жилищу и полюбить своих новых хозяев. Собака с удовольствием валялась в зеленой траве, охотилась на таких загадочных с ее точки зрения кузнечиков, купалась с мальчиками в протекающей неподалёку деревенской речушке, окоймленной высокой осокой.
К концу августа повзрослевшая и окрепшая собака стала смышленной и очень красивой. Её шерсть теплыми волнами струилась по телу, а хвостик смешным бубликом закрутился сзади и научился отгонять вечно жужжащих насекомых.
К сожалению, Маняша не знала, что лето пролетает очень быстро, ведь это было первое в ее жизни такое солнечное и зеленое время года. На деревьях уже красовались румяные яблоки и груши. Ранее лохматые ровные грядки освободились от своих вершков, обнажив черную плоть земли. Крайне неожиданно для любознательной Маняши стало тихое поведение кур, которые накануне как-то отчаянно кудахтали в сарае. На следующий день их бездыханные и упакованные в цветные целофановые пакеты тушки она обнаружила на небольшом столике в сенях. Этот странный запах, запах свежий крови, неведомый ей ранее, очень удивил собаку.
В семье все чаще стали звучать странные фразы, смысл которых ей был непонятен: «лето заканчивается», «надо готовиться к школе», «пора уезжать»…
Тот день был по-летнему жарким и душным. Все члены семьи суетились, то и дело перетаскивали мешки и сумки и аккуратно укладывали в машину. Маняша тоже носилась по двору, заразившись всеобщей суматохой. Она крутилась под ногами, весело виляла хвостом. Ей казалось, что все видят, как она помогает людям в их сложных заботах.
Когда все необходимые припасы были уложены, люди расселись по местам. Отец семейства завел машину, выгнал её за ворота.
-Маняша, - позвал низкий Тембр домашнего питомца. – Маняша, иди сюда. Хорошая собака, хорошая… - Высунувшись на пол корпуса из машины, Он нагнулся, небрежно потрепал её по холке, снял ошейник.
-Ну, беги, беги куда-нибудь. Лето закончилось и нам пора домой, в город, - как-то оправдываясь сказал Он. – Жизнь такая, понимаешь. Что ж тут поделаешь…
Затем Он снова водворился в салон поблёскивающей на солнце машины, которую тщательно помыл накануне. Заведённый автомобиль, равномерно выпуская сизые клубочки выхлопных газов, начал свое плавное движение.
Несколько минут, по мере того, как машина начала удаляться, Маняша стояла молча и продолжала машинально махать хвостом. Где-то в глубине её собачьего сознания начало рости недоумение. Когда машина, медленно преодолевая неровную колею свернула с проселочной дороги, Маняшу пронзила странная щемящая досада. Она вздрогнула, отчаянно залаяла и резко сорвалась с места. Несколько метров вперед, за семьей, за машиной. Потом назад, к знакомой калитке. Затем снова за машиной, которая увозила в неизвестном направлении её любимых мальчишек.
-Что случилось? Что? Может её нечаянно забыли? Но как такое могло случиться? Как? Ведь она – полноправный член семьи! Может она в чем-то провинилась? Но в чём? Маняша так хорошо научилась вставать на задние лапки, стала различать и выполнять команды «К ноге!», «Голос!». Что же не так?
Маняша добежала до поворота и в километре от себя еще различила очертания знакомой машины, набирающей скорость. Это противное создание, настоящее железное чудовище на четырёх черных лапах, противно пахнущих резиной, с каждой секундой становилось всё меньше. Маняша на мгновение остановилась, тяжело дыша, громко пролаяла и снова бросилась вдогонку, неперерез, через березовый лесок, где протекала деревенская речушка. Она знала эту тропинку, интуитивно догадывалась, что так сумеет догнать своих дорогих домочадцев.
Так быстро Маняша еще никогда не бегала. Туда, ей надо скорей туда, она сумеет… И вправду, пролетев пулей через пролесок она снова увидела теперь дорогую её сердцу машину. «Может это с ней так играют», - подумалось Маняше. – В догонялки. Эту игру она знала. И снова, с ещё большей силой пустилась вдогонку. Машина медленно развернувшись, выехала на трассу. Здесь она сначала превратилась в точку, потом, смешавшись с другими авто на дороге, окончательно скрылась из глаз.
Маняша не знала, сколько километров и часов длился этот спринторский забег. Тяжело и шумно дыша, Собака окончательно выбилась из сил. Изможденная и задыхающаяся, чье сердце было готово выпрыгнуть из груди, она слегла на краю шумной дороги.
День был в самом разгаре, солнце продолжало припекать. Очень хотелось пить. Ещё недавно шелковая шерсть, гордость Маняши, свернулась в комки и смешавшись с серой пылью висела с боков прядями грязных сосулек. Теперь она была похожа на изношенный грязный валенок, брошенный кем-то на обочину дороги.
- Наверное она смогла бы догнать ту чистую сверкающую машину, догнать своё безмятежное собачье счастье, - промелькнуло в угосающем сознании. Вот только лапы – коротковаты. Не формат.