Там, где размыта в лужах соль и щелочь,
И кажется портрет ненастоящ,
Я арок заштрихованную горечь
Вдыхала, и носила, точно плащ.
Бродя по тонкой линии асфальта
И глядя на остроконечность крыш,
Мне голос мой казался чем-то вроде альта,
А Петербург смеялся, как Париж.
И руки обнимали шеи одинокость
И танцевали в черно-белом, как в шерсти,
Лаская клавиши, как зверя, через робость,
Пытаясь расколдовывать, спасти.
18.11.17